Алекса тут приняли тепло, смеялись и называли Наш Рыжий Эльф. И парень постепенно стал завсегдатаем этой шумной компании. Тут, среди беззаботных мужчин и женщин, хорошего ирландского пива, развесёлых песен и грустных баллад, забывалась их — Ала и Серого — всегда теперь пустующая квартира.
Серый, как ответственный киборг, сходил с Алексом пару раз в паб, убедился, что наркотиков тут в заводе нет, женщины типажа Эрики отсутствуют, «сводного брата» принимают доброжелательно, да и развлечения все легальны и довольно безобидны, и слегка утешился. Потом поездка на море, командировка и частые вылазки с Сагой на природу и вовсе заслонили собой новое увлечение Кролика.
Да и сам Алекс не стремился брать с собой Серого в новую компанию: слишком уж чужеродным элементом там выглядел киборг, слишком разные они были — его новые приятели и его единственный друг.
Как-то так само собой получилось, что, оказавшись в один из вечеров дома вместе, парни вдруг почувствовали себя неловко — пропали общие темы для бесед, откуда-то появились тягостные провисающие паузы в разговоре, и они поспешили разбежаться по своим комнатам, оставив в общем зале недоумевающего и обиженного Карима.
Сидя у себя в норе, каждый из друзей чувствовал ноющую пустоту в самом заповедном уголке души. Если бы они могли видеть сквозь стены, то обоим открылась бы одинаковая сцена: возле закрытой двери стоит молодой парень с растерянным и несчастным лицом, стоит в нерешительности, не зная, то ли страдать молча, то ли объясниться с другом, ближе которого нет на белом свете.
Но рентгеновским зрением Рыжий Кролик и Серый Лис не обладали.
Серый стоял возле двери и маялся, маялся уже несколько минут. Алекс стал какой-то чужой, но киборг чувствовал, что за маской холодной отчуждённости друг растерян и расстроен. Лису очень хотелось поговорить с рыжим.
От волнения кровь стучала в ушах. Система сигнализировала о необходимости экстренной нормализации гормонального фона. Киборг поспешно отдал управление системе, и через полминуты уровень гормонов вернулся в норму.
Серый перевёл дыхание — от слишком большой волны напряжения он будто на несколько секунд отключился, слыша только ток крови в своих ушах. Киборг сжал руку в кулак и решительно открыл дверь своей комнаты. Он скажет Алексу, что ничего не изменилось, что друг нужен Серому, очень. Серый скучает, и да, Сага и новые приятели Алекса — это, конечно, хорошо, но почему бы им не выбраться куда-нибудь вдвоём? Как в старые добрые времена? Серый даже согласен на лошадок…
Хлопнула входная дверь… А Серый даже не услышал, как Алекс вышел из своей комнаты. Киборг невидяще смотрел сквозь стену. А нужен ли он Алексу? Не пытался ли тот в последнее время избавиться от опостылевшей опеки механической няньки?
Все эти организованные поездки с Сагой, командировка, походы Алекса в ирландский паб… Похоже, Серый не нужен Алексу. Совсем не нужен. Ну что ж, всё когда-то кончается. Значит, и их дружба не исключение. Он-то, дурак, на что-то надеялся.
Хотелось завыть волком, но киборг ещё раз запустил нормализацию гормонального фона, и уже через несколько секунд в комнату вернулся полностью спокойный и сосредоточенный молодой человек с застывшей маской вместо лица.
Алекс несколько минут боролся с собой. Да, он безумно соскучился по посиделкам с Лисом, но если сказать тому об этом, то совестливый киборг опять засядет дома, будет нянькаться с рыжим младенчиком и менять ему подгузники. Нет, Алекс должен взять себя в руки. Столько усилий положено на то, чтобы дать свободу Серому, свободу, на которую он имеет полное право, которую он просто-напросто заслужил. Алекс не должен перекрывать кислород своему другу. Подумаешь, соскучился, подумаешь, не хватает Серого в жизни. Нельзя быть таким эгоистом. Он — не жизнь Серого. У киборга должна быть своя судьба, которую тот выберет сам, а не та, что навязывает ему слабовольный Кролик.
Алекс решительно шагнул к шкафу, выдернул первые попавшие под руку шмотки, почти не глядя, оделся и быстро, пока не передумал, направился к входной двери.
Кролик шагал по улице. Ветер, обдувающий его горячие щёки, почему-то был влажным, хотя на вечернем, уже темнеющем небе не было ни облачка. Алекс не сразу понял, что по его лицу текут слёзы. Он зло выругался и сплюнул сквозь зубы: ну точно сопливая и слезливая девчонка! Нельзя же так!
Алекс остановился и огляделся: ноги сами собой понесли его в сторону ирландского паба, вот ещё пару кварталов, и перед ним будет дверь с бронзовым молотком на цепочке и лихим названием, от которого невольно хотелось улыбнуться — «Ведро гвоздей». Тот, кто дал пабу такое название, был очень креативным человеком.
Кролик поднял ворот куртки и задрал разгорячённое мокрое лицо к звёздному небу, чтоб загнать глупые слезы обратно, туда, где им самое место. Совсем по-детски шмыгнул носом и решительно зашагал к пабу.
Алекс зашёл в уютный полутёмный зал и направился прямиком к стойке. Сегодня он не в настроении пить с компанией пиво, сегодня он хочет виски, а может, лучше водки? Старой доброй водки…
Он даже не понял, как сказал это вслух, очнулся, только когда перед ним поставили стакан с бесцветной жидкостью и подвинули тарелочку с бесплатными орешками.
После первой порции выпивки голоса в зале зазвучали громче, свет сделался ярче, а комок, что не давал дышать, сдвинулся из горла куда-то в район груди. После третьей рюмки комок ушёл совсем, а за соседним столиком обнаружилась вполне симпатичная рыжая булочка с милыми ямочками на щеках.
Потом Алекс пил водку в компании то ли Аноры, то ли Астор… Она была милой и доброй, пока не начала раздваиваться. Тогда она стала просто очаровательной.
Кролик смеялся и пытался собрать лицо девушки в одно целое ладонями. Потом было какое-то тёмное душное помещение с узкой кроватью и запах разгорячённой женщины. Поспешные руки, расстегивающие пуговицы на его рубахе, и влажные, чмокающие звуки шлепков двух человеческих тел друг о друга. Видимо, он не ударил в грязь лицом, потому что ему после шептали что-то ласковое и нежное на ухо.
Ранним промозглым утром Алекс проснулся с адской головной болью и чудовищным привкусом во рту. Так иногда из лотка Каримки воняло, если они забывали вовремя поменять наполнитель. Парень приподнялся на локте, с немым удивлением разглядывая случайную подружку. Судя по всему, выпил он вчера немало, а если прислушаться к своему состоянию, то одной водкой дело не ограничилось — похмелье было ужасным.
Алекс поспешно оделся. Пальцы предательски подрагивали, когда он пытался застегнуть все пуговицы. Он плюнул на это бессмысленное занятие и ограничился тем, что заправил рубаху в джинсы. Проверил бумажник: карточки, документы и большая часть денег были на месте.
Кролик немного помялся — он не помнил, кто эта женщина и о чём они договаривались, — потом всё-таки на всякий случай достал стодолларовую купюру и сунул её под связку ключей на тумбочке. Ещё раз поглядел на одноразовую возлюбленную и позорно сбежал, так и не вспомнив, как зовут полноватую и не слишком молодую женщину, в объятьях которой он провёл ночь.
Алекс выбрался на улицу. Район явно был незнакомый, какая-то окраина — к счастью, впереди замаячил зелёный огонёк такси. Парень забрался в машину, пересохшим ртом просипел адрес и обессиленно откинулся на сидение.
Квартира встретила Алекса тишиной и пустотой. Серый был то ли у Саги, то ли на утренней пробежке. Карим, сидевший на лавочке возле входной двери, демонстративно отвернулся от блудного Кролика. Рыжий поморщился, потёр ноющий висок и проворчал в сторону возмущённого кота: