- А батюшка где? - спросил я, удивляясь отсутствию священника.
- Мы нового ждали сегодня. Старый к себе в деревню уехал, там тоже церковь построили. А новый с минуту на минуту должен был приехать, мы ему и икону приготовили, ей уже триста лет, нам ее охранять доварили. - почти заикаясь ответила одна из женщин при этом с явным недовольством смотревшая на то как Арина вытащила на середину храма емкость со святой водой и открыв ее посмотрела на небольшое количество этой самой воды.
— Ну это только его обожжёт разве что. - с грустью произнесла Арина. - Нам бы ванну святой воды, а лучше озеро…
- У нас еще в полторашках есть, мы недавно перелили. - оправдалась вторая женщина и тут раздался вопль боли и ярости у порога церкви и женщины заверещав и побросав все, убежали в небольшое помещение и заперлись там.
Я поднял не погасшую от падения свечу и посмотрел на икону божьей матери что слегка улыбалась мне. Подняв икону, я протянул ее Арине.
- Поаккуратней, триста лет ей всё-таки. - не уверено произнёс я и прижал девушку к стене, уворачиваясь от входной двери, влетевшей в церковь.
На пороге церкви стоял Ромыр, он был почти весь покрыть чёрной чешуёй, у него были кроваво-красные глаза, и он криво ухмылялся, демонстрируя клыки. Он попытался войти в церковь, но не учёл, что у него довольно-таки крупные рога и стукнулся ими о притолоку. К тому же когда он нагнулся и попытался войти в церковь второй раз, крылья ему не позволили войти, тогда ему пришлось и нагнуться, и развернуться боком, чтоб войти и он явно испытывал легкую боль ступая по освещённому полу церкви.
- Вы что, пытались тут от меня спрятаться? - усмехнулся он, очень гнусавя и при этом говоря так как будто у него ангина.
- А если и да? - спросила Арина.
- Напрасно, я в сюда могу войти и выйти. И оружия против меня у вас нет. - презрительно и горделиво произнёс Ромыр, но при этом остановился, явно ближе к иконостасу он не решался подойти.
- Ты хоть знаешь, что с тобой демоны сделают, когда узнают, что ты натворил? Они же мстительные и злопамятные. - сказала Арина, прим этом отошла от емкости со святой водой на один шаг и судя по ее взгляду я понял, что она что-то затеяла.
- Я стану их главарём! Тут на земле, их не так много скрывается среди людей, а силушки мне теперь хватит их к ногтю прижать. - уверено произнёс Ромыр и я подумал, что у меня в руке освящённая свеча, у Арины перед ней стоит ёмкость, и я так и не отдал ей икону, не успел. Сделав пару шагов поближе к Арине, я с вызовом посмотрел на Ромыра и ухмыльнулся.
- Они тебе морду набьют, если ты им устоявшуюся жизнь попортишь. - издевательски произнёс я и Рамыр злобно фыркнув сделал пару шагов ко мне.
- Я сначала убью тебя на глазах вот у этой девки, потом трахну ее на алтаре в церковном пределе, а потом пойду и остальных в этой деревне перетрахаю, причём мне без разницы, мужик это или баба…
Ромыр не успел до запугивать нас. Дверь в каморку бесшумно открылась и в него полетели одновременно святая вода из двух бутылок и освящённое масло для ладанок. Я одновременно с женщинами ткнул в глаз Ромыра свечой, а Арина пнула емкость и его окатило волной святой воды.
Женщины заорали какую-то молитву, Арина выхватила у меня икону и с размаху ударила Ромыра ею по лицу, тот перестал орать и скосив глаза упал на колени, и я понял, что это единственный мой шанс. Я выхватил жезл и воткнул его в правое ухо Ромыра, но жезл задымился, и я испугался, что его мощности недостаточно и вогнал второй жезл в левое ухо.
- Что тут происходит? - услышали мы голос мужчины в одежде священника, вошедшего в церковь. Но он тут же всё понял и запел древний молебен, которому его научил старец из Введенской Оптиной пустыни.
Тело Рамыра стало покрываться трещинами, из которых повалил дым. Ромыр заверещал гнусаво и визгливо, глаза его наполнились огнём, рога загорелись и вдруг он рассыпался пеплом.
- Ну и слава Богу. - перекрестившись, произнёс мужчина и посмотрел на Арину поцеловавшую икону богородицы и протянувшую её новому святому отцу церкви. Тот благодарно принял икону и мы поспешили покинуть церковь, пока женщины, причитая, начали рассказывать новому священнику, что они пережили и про нас не вспомнили и не начали задавать вопросы.