- А вы, унар Ричард, если выросли в лесу, слушайте. Восстание поднял герцог Эгмонт Окделл и несколько его вассалов. Затем к мятежникам примкнули граф Гвидо Килеан-ур-Ломбах, граф Кавендиш, сын и наследник герцога Эпинэ и четверо его внуков. Их целью было убить Его Величество, истребить августейшее семейство и защитников короны, в угоду Агарисским еретикам уничтожить олларианскую церковь и ввести в Талиг чужеземные войска. После этого мятежники хотели разделить Талиг на несколько государств, расплатиться за военную помощь приграничными землями, разоружить армию, а флот передать в распоряжение Гайифы и ее сателлитов. За мятежниками стояло несколько сил. Их поддерживал и подстрекал Эсперадор и эсператистские ордена, о чем свидетельствует то, что уцелевшие вожаки бежали в Агарис. Мятеж был на руку ряду сопредельным Талигу государствам, имеющим к нам территориальные претензии. В первую очередь речь идет о Гаунау, Дриксен и Кадане. Свои цели преследовала и Гайифа, оспаривающая у Талига первенство в Золотых землях и потерпевшая неудачу в продвижении на морисский восток.
Не имея возможности победить нас военным путем, эти силы сделали ставку на внутреннюю смуту. Известно, что в Гаунау и Кадане были собраны армии, оплаченные гайифийским золотом. Предполагалось, что они вторгнутся в Талиг и соединятся с войском мятежников, но решение герцога Алвы оставить Северную и Западную армию на границах и во главе Восточной через топи Ренквахи выйти мятежникам в тыл, сорвало замысел врагов Талига. Они были вынуждены распустить наемников и отречься от своих связей с мятежниками. Окделл и его сторонники остались одни против лучшего полководца Золотых земель и были разбиты.
И после этого, он вскочил, чтобы выйти за дверь торопливым шагом. Ну и что это только что было?
Вечером в столовой нас ждало экстравагантное украшение помещения. Нет, я слышал примету, что удачу приманивают элементом одежды на люстре, но нужно ярко-алого цвета и точно не штанцы запредельного размера. Видимо, у капитана свои представления о традициях привлечения благосклонности Фортуны. Кто-то умный и находчивый чем-то их набил, дабы они не болтались простой тряпкой, и подвесил на золотую цепь. А к заду прикрепили самодельный поросячий хвостик, украшенный красным бантом.
- Кто же это сделал? – задумался вслух Валентин. Заговорил. Неужели?!
- Это есть большой здорово, – прошептал Иоганн, – та-та, я хотел жать руку, вешавшую этот хроссе потекс!
Вешавший что? Я хотел было ознакомиться с тонкостями торского диалекта, а ведь близнецы приехали из Торки, но явление капитана народу помешало. Вот всегда он все портит.
- В Лаик завёлся наглый вор! – без какого-либо вступления начал вопить капитан. – Сегодня после обеда он меня обокрал! Здесь! Прямо сегодня! Это измена! Вы все ненавидите меня, я знаю! И меня, и нашего короля! Я лично обыщу ваши комнаты, будьте уверены!
А сколько горя и патетики в голосе! Мы с Эстебаном молча переглянулись. Ну, моему телу, положим, есть за что ненавидеть и Арамону и короля, и еще пару особо отличившихся, но Эстебан и его компания-то здесь при чем? Они наоборот, живут в дворянских семьях и их предки верно служили предкам короля. Но, видя душевное состояние Арамоны, разумней всего было бы сохранять молчание. Мы так и поступили. Как оказалось – правильно. Потому что капитан принялся орать.
- Это заговор! Заговор! Заговор... против меня и Талига! Я оскорблён не один, о, нет! Я оскорблён вместе с Талигом и королём! – в лучших традициях “несу бред, боюсь расплескать” капитана Арамону несло.
Что тут началось! Мы дружно захохотали в двадцать голосов, не выдержав нервного напряжения, так, что Арамона оставил свои тщетные попытки охрипнуть и прыгнуть повыше, чтобы сорвать свои штаны. Как оказалось, он их только что заметил. Ну, бывает… Посоветовать ему что-нибудь для зрения или не рисковать? Да нет, не стоит, в местных лекарствах я пока что не разбираюсь.
- Унар Ричард.
- А что сразу унар Ричард-то?
- Молчать! У меня есть основания полагать, что все преступления так называемого графа Медузы – дело рук унара Ричарда, и ему придется ответить как за свою дерзость, так и за свою ложь и попытку спрятаться за спины товарищей.
О как. Такого поворота не ожидал даже Эстебан.
====== Глава 10. Как правильно отвлекаться от проблем ======
Я молча смотрел на то, как слуги, забравшись на окованные железом сундуки, снимают многострадальные штаны с потолка. Время медленно текло мимо, сердце колотилось слишком быстро, чтобы получалось нормально дышать. Арамона же убийственно молчал. Стоять все это время перед остальными унарами – не самое радостное занятие, только кто меня спросил?
- Унар Ричард, признаете ли вы себя виновным?
- Нет конечно, – я беззаботно пожал плечами.
Слуга в сером, унесший пять минут назад капитановы штаны, вернулся и что-то сказал Арамоне на ухо. Тот кивнул, сдвинув густые брови. Ну что они там еще придумали? Я даже успел закатить глаза, пока капитан терзался какими-то, одному ему явными сомнениями.
- Тогда как вы объясните, унар Ричард, что в вашей комнате найдены неоспоримые доказательства? – мерзко улыбнулся Арамона, сверля меня взглядом, словно ожидая, что я сейчас признаюсь. – Печать так называемого графа Медузы, уголь для рисования, рыбий клей и прочее...
- Так ведь Суза-Муза подкинул, – я беззаботно пожал плечами. – Он же такой. Выбирать особо не стал.
- А может, просто забыл убрать улики из собственной комнаты и теперь пытается перенести свою вину на других?! – Арамона нашёл козла отпущения и не желал признаваться в фабрикации дела.
- Если бы так, то он бы подкинул их кому-то ещё, не находите?
- Он не ожидал обыска, – стоял на своём капитан, всё больше злясь. – Он не успел подкинуть улики другому.
- Но раньше он их не оставлял, – заметил резонно на сей раз Арно. – Так вдруг он вряд ли бы ошибся.
- Все свободны и могут идти. Унар Ричард остается. Я не желаю слушать эти бредовые оправдания!
Вот блин! Мои мысли заметались туда-сюда в самых разных направлениях. Я точно помнил, что от кистей избавился, уголь выкинул Эстебан, печать... А вот насчёт печати я хоть убей не помню. Но ерунда какая-то выходит. Тем временем добрая половина унаров радостно ушла. Недобрая осталась.
– Это не есть правильно, – громогласно провозгласил Иоганн, – Хроссе потекс вешаль я.
- Неправда! – влез Паоло. – В Торке так не умеют. А мы с Альберто умеем!
- Короче, это я! – крикнул Эстебан погромче Йоганна.
- Нет я, – выступил вперёд Арно.
– Не ты, а я, – перебил Арно Паоло, словно возмущённый тем, что слава Сузы-Музы достанется не ему. – А потом испугался и спрятал все в комнате Ричарда.
Я переводил взгляд с одного на другого. Они решили сдаться, чтобы позлить капитана? Неплохо, но перегибают палку на мой взгляд. Не хотелось бы, чтобы они пострадали.
- Это сделал я, хватит меня выгораживать, – признался я.
- Да ладно, – фыркнул Эстебан, – ты даже слова “штаны” произнести не сможешь. Господин Арамона, это я.
- Ты на что это намекаешь? – влез в перепалку Альберто. – То, что я тут вообще не причём?! Это уже наглость! Я как минимум за картину отвечаю!
- Хватит! – рявкнул Арамона. – Замолчали! И... – окинув успокоившихся задумчивым взглядом, он вынес вердикт: – Все, кроме унара Эстебана – марш в Старую галерею.
- Так, я не понял! Я тоже хочу! – возмутился выпроваживаемый Колиньяр. – Что за наглость? Все, так все!
- Унар Эстебан, идите спать, – уклонился капитан от ответа в тот момент, когда мы потащились в галерею.
- Родина тебя не забудет! – обернувшись, оптимистично выкрикнул я вслед товарищу.
Эстебан скорее всего ничего не понял, Арамона был зол, а мои будущие сокамерники не обратили внимания.
Шестеро претендентов на титул Сузы-Музы Беззаконного, пригнувшись, чтобы не удариться о низкий дверной проём, протиснулись в дверь старой галереи. Дверца с противным скрежетом захлопнулась за нами.
- Та-та-та-дааам... – я трагично спародировал похоронный марш, но то ли его тут не сочинили, то ли мне Колиньяр на ухо наступил. Шуточка в реалиях гербовых животных у каждого третьего актуальна как никогда.