Сдерживая бешеное биение сердца. Елена строго сказала себе: - Ты будешь спокойна, чтобы ни случилось. Сквозь кляп она попыталась прошептать в мохнатое ухо: - Постарайся спрятаться под моим гиматием, Каро.
Занавески носилок распахнулись, и ее грубо выволокли наружу. Елена оказалась во дворе какой-то загородной усадьбы, слабо освещенном бешено метавшимися на ветру факелами. На ограде, белой стене дома, лицах людей плясали тени, не давая ей разглядеть того, кто стоял перед ней. Каро осторожно выскользнула из носилок и забилась под ее тунику. Елена приободрилась, почувствовав прикосновение теплой шерсти к своей ноге, но тут же была оглушена звуком хорошо знакомого ей голоса, произнесшего издевательски: - Приветствую тебя, прекраснейшая!
Не произнося ни слова, Елена смотрела в лицо усмехающегося Геронта, который сказал, торжествуя: - Пришла теперь твоя очередь расплатиться за мое унижение!
- Неужели я так сильно тебя обидела? – совершенно спокойно и немного печально спросила Елена. Это спокойствие поразило фесмофета, ожидавшего криков и оскорблений. В его душе шевельнулось что-то похожее на стыд и, желая заглушить непрошенное чувство, он заорал: - Ты подохнешь здесь, но сначала заплатишь мне за все!
Отзываясь на его крик в небе страшно громыхнул гром, и тут же на землю упал дождь, гася факелы. – Ведите ее в дом! – закричал Геронт, стараясь перекрыть шум ливня. Кто-то толкнул Елену в спину, и она пошла вперед, вся облепленная мгновенно промокшей одеждой.
-Только бы они не заметили Каро, - молилась она про себя, - только бы не заметили. Но в этой суматохе трудно было что-нибудь заметить. Ее провели вглубь дома на женскую половину по длинному темному коридору и втолкнули в какую-то комнату. Елена почувствовала, что бок Каро больше не прижимается к ее ноге, и понадеялась, что та нашла себе более надежное убежище. Человек, который привел ее в комнату – это был тот, кто поджидал ее у носилок – высек искру из огнива и зажег стоящий на столе масляный светильник и еще один возле ложа. Елена разглядела, что край одного из одеял, свисающих с ложа, колеблется, и поняла, куда спряталась Каро. Она тут же отвела взгляд, чтобы не выдать ее. Но раб ничего не заметил. Даже не взглянув на нее, он вышел из комнаты. Раздался скрежет задвигаемого засова.
Несколько секунд Елена простояла в оцепенении, глядя на запертую дверь, затем встрепенулась. Надо было осмотреть комнату. Намокший гиматий стеснял движения, и она отбросила его на табурет, оставшись в тонкой тунике, облепившей тело. В первую очередь она подошла к окну. Оно было закрыто прочной решеткой, от которой шел свежий запах струганной древесины. К ее приезду здесь готовились. Елена прижалась лбом к брусу, стараясь разглядеть, что там за окном. Как бы помогая ей, сверкнула молния, и в ее свете Елена разглядела глухой забор, а за ним раскачивающиеся под дождем темные деревья. Она подергала решетку – та сидела крепко.
Повернувшись спиной к окну. Елена оглядела комнату. Она была небольшая, чисто выбеленная, с глиняным полом. Ложе в углу, несколько табуретов, деревянный стол, масляные светильники.
В мокрой одежде было прохладно. Елена сдернула покрывало с ложа и. прежде чем завернуться в него, понюхала. Оно пахло свежестью. Уже без опаски гетера накинула его на плечи. Нужно было все обдумать, постараться найти какой-то выход. Геронт, наверное, ждет, что она будет умолять его о пощаде. Вряд ли он этого дождется. Хоть он и угрожал ей, Елена слегка жалела его. Геронта мучили демоны страсти и ревности, они помутили его рассудок. Если она будет терпелива и спокойна, то, возможно…
Резко распахнувшаяся дверь прервала ее размышления. Вошел Геронт. Он переоделся в сухое, и только зачесанные назад волосы влажно блестели, напоминаю о дожде. Они были совсем прямые. У Елены заныло сердце, когда она представила, как вились бы от влаги кудри Перикла.
Геронт подошел к ней вплотную. Глядя на него снизу вверх, Елена постаралась спокойно выдержать его взгляд. Ей это удалось. Она только плотнее закуталась в покрывало, как бы стараясь защитить от этого недоброго взгляда свое тело.
Резко повернувшись, фесмофет отошел к столу и уселся на табурет. Елена не хотела стоять перед ним, как провинившаяся рабыня перед хозяином, и она тоже села по другую сторону стола.
В его глазах вспыхнуло бешенство – всем свои поведением гетера показывала, что не боится, и лишала его одного из самых острых наслаждений, наслаждения страхом того, кто находится в его руках.
Елена чувствовала, он ждет, чтобы она заговорила первой, и молчала. Ее единственным оружием было спокойствие.
Геронт понял это и тоже постарался овладеть собой. Насмешливо улыбнувшись, он сказал: - Ты, я вижу, по-прежнему считаешь себя царицей Афин. Увы, дорогая, это уже в прошлом.
Елена молча смотрела на него, выразив недоумение легким поднятием бровей.
- Ты теперь рабыня, моя рабыня, и будешь делать то, что я велю. А иначе…. Ведь хозяин волен, распоряжаться жизнью и смертью своих рабов.
- Разве ты купил меня у кого-то? – продолжая спокойно смотреть ему в глаза, спросила Елена. Ее голос прозвучал даже приветливо. Но Геронт уже полностью взял себя в руки. Он рассмеялся: - Я захватил тебя в плен. Ты же знаешь, пленники становятся рабами.
- Ты что же, объявил войну Афинам? Или ты думаешь, мои слуги будут молчать, когда поймут, что я исчезла?
- Ах, моя прекрасная умница! Ты думаешь, что ты одна умница на свете? Ты ошибаешься. Есть и другие. Я полагаю, что сейчас Афины жалеют несчастного Пифея, который поддался чарам подлой шпионки и поплатился за это жизнью. Я полагаю, что уже нашлись возмущенные граждане, которые хотят сжечь гнездо этой гадюки вместе со слугами, конечно, ее пособниками. Может быть, ее дом уже горит. Пылает!
Недобро усмехаясь. Геронт подошел к окну и сделал вид, будто вглядывается в темноту. – Ах, как жаль! Отсюда не видно. Но поверь мне, твой дом горит сейчас очень ярко!
Он снова подошел к Елене и стал у ее табурета, глядя на нее сверху вниз, стараясь понять, какое впечатление произвели на нее его слова, и по детски беспомощному выражению, мелькнувшему в ее глазах, понял, что удар достиг цели.
Под защитой покрывала гетера изо всех сил вонзила ногти в ладони, борясь с отчаянием. Нет, она не позволит этому негодяю взять верх над собой!
Вызывающе вздернув подбородок, она сказала: - Перикл найдет меня!
В глазах Геронта мелькнула такая лютая злоба, что Елена пожалела о том, что упомянула имя любимого. А злоба сменилась торжеством. – Конечно, Перикл будет искать тебя. И добрые люди подскажет ему, где искать. И он найдет. Свою смерть. Вот это ты уже, наверное, увидишь.
Больше Елена не могла бороться. Она только старалась, чтобы страх не отразился на ее лице, и замерла на табурете, обхватив себя руками.
Торжествуя, Геронт пошел к двери, небрежно бросив через плечо: - Извини, я должен ехать в Афины, чтобы самому заняться делом шпионки, травившей наших знаменитостей, как крыс.
Он уже брался за ручку двери, когда его остановил тихий голос: - Скажи, Геронт, как ты убил Андроника?
Он бросил на нее непроницаемый взгляд и, ничего не ответив, вышел из комнаты.
Глава XI
Елена осталась сидеть на табурете, судорожно вцепившись в ткань покрывала. Все силы вдруг покинули ее. Тело сотрясала крупная дрожь, мысли путались. Еще немного, и она, казалось, лишится рассудка.
С трудом поднявшись, она добрела до ложа и упала на него. В мокрой одежде было страшно холодно. – Каро, - стуча зубами, шепотом позвала Елена и похлопала по краю ложа. Тут же мокрый нос ткнулся ей в щеку. Елена приподняла край покрывала, и теплое пушистое тело скользнуло под него. Елена навалила на себя все одеяла, которые смогла нащупать, и распрямилась под ними. Стараясь расслабить напряженное тело, прижимая к себе Каро, она стала ждать, когда согреется.