– Привет, папа. Мне так жаль, что ты ушел от нас. Горюю по тебе гораздо сильнее, чем предполагала. А еще очень жалею, что не прислушивалась в свое время ко всем твоим мудрым советам и наставлениям. А надо было бы, да еще как! И вот, в итоге, чем я кончила? Надеюсь, тебе там, где ты сейчас есть, хорошо, – добавила я поспешно. – Но все равно мне грустно от того, что тебя нет рядом.
Я поднялась с коврика, почувствовав комок в горле. Слезы снова на подходе. Чтобы – не дай бог! – не расплакаться, заторопилась к выходу. Вышла на улицу и оглянулась назад.
– Помоги мне, папа, пожалуйста, – прошептала я, обращаясь к отцу.
Потом купила бутылку воды у уличного лоточника и направилась к реке Чао Прайя. Долго стояла у кромки воды, наблюдая за оживленным движением всевозможных плавучих средств по реке. Буксиры, моторные лодки, широкие баржи с натянутыми сверху тентами из черного брезента – все заняты своей привычной ежедневной работой. А что, если и мне сейчас воспользоваться каким-нибудь пассажирским паромом и отправиться на речную прогулку? Дешево, а главное – все лучше, чем торчать в своем убогом гостиничном номере неподалеку от аэропорта.
Когда наше судно двинулось вниз по реке, я принялась разглядывать высоченные небоскребы сплошь из стекла, между ними уютно примостились позолоченные храмы. Смотрится красиво, я бы даже сказала, элегантно. Извлекла из сумки свою старенькую, проверенную временем фотокамеру «Никон». Папа подарил этот фотоаппарат на мое шестнадцатилетие. Вручая подарок, сказал: «Теперь ты, дорогая, сможешь запечатлевать на фотопленку все, что будет вдохновлять тебя». Щелкнула, сделав пару кадров. Стар всегда приставала ко мне, требуя, чтобы я перешла на более современные цифровые технологии в области фотографии. Но я и цифровые технологии – две вещи несовместные. Нет уж! Лучше я буду фотографировать старым дедовским способом.
Возле отеля «Ориенталь» я сошла с парома. Прогулялась по улице рядом с отелем. Вспомнила, как однажды угощала Стар в знаменитой Писательской гостиной отеля ранним ужином с чаем и закусками. Конечно, мы, в своих джинсах и майках, явно выделялись среди других посетителей ресторана, облаченных преимущественно в вечерние наряды, как и положено к ужину, но уже более позднему, девятичасовому. Стар проторчала уйму времени в библиотеке, разглядывая бесчисленные фотографии с автографами тех писателей, которые когда-то останавливались в отеле «Ориенталь» в так называемом «писательском крыле». Интересно, подумалось мне, напишет ли Стар когда-нибудь собственный роман? У нее ведь настоящий талант: она умеет красиво облекать свои мысли в слова, а потом так же гладко излагать их на бумаге. Впрочем, сейчас все это меня уже не касается. У сестры появилась новая семья. Я вспомнила, каким блеском горели ее глаза, когда, вернувшись домой несколько недель тому назад, застала в нашей квартире гостя, который представился – «Мышь». Он тоже смотрел на Стар с обожанием, я бы даже сказала, с щенячьим восторгом.
Я уселась за столик на тротуаре в уличном кафе и заказала суп с лапшой и бокал пива. Такой жест отчаяния, потому что мои отношения с алкоголем всегда складывались весьма напряженно. Но с учетом того, как мерзко у меня сейчас на душе, вряд ли бокал пива способен испортить еще больше и без того дрянное настроение. Ела лапшу и предавалась своим невеселым мыслям. Нет, меня задело за живое вовсе не то, что у Стар появилась новая работа, а следом и ухажер. Вовсе не это. Обидело другое… Как медленно и как болезненно она дистанцировалась от меня все последнее время. Может, она решила, что я стану ревновать, что я хочу всецело владеть ею? Но это же неправда! Я люблю Стар больше всего на свете и больше всего на свете желаю видеть ее счастливой. Не такая уж я дурочка, право, чтобы не понимать, что при такой внешности, как у моей сестры, при ее уме в один прекрасный день рядом с ней обязательно должен будет появиться мужчина.
«Но ты повела себя с ним откровенно грубо, когда он возник в вашей квартире», – тут же напомнила мне моя совесть. Ну да, так оно и было. Мне категорически не понравилось его присутствие в моем доме, и, как всегда, я не сумела скрыть своих истинных чувств.
А все же пиво подействовало на меня благотворно, боль слегка притупилась. Я расплатилась с официантом, поднялась со своего места и бесцельно побрела вдоль улицы, потом свернула в узенький переулок, туда, где шумел уличный базар. Миновав несколько лотков, задержалась возле художника, рисующего акварели. Его небрежная поза, в которой он застыл, сидя у мольберта, вдруг напомнила мне о тех вечерах, которые я тоже проводила за мольбертом на пляже Рейли-Бич острова Краби. Я тогда повсюду таскалась с альбомом для рисования и красками, стараясь не упустить момент и запечатлеть на бумаге красоту солнечного заката. Закрыв глаза, я внезапно почувствовала, как меня охватывает умиротворение. Такое же, как и год тому назад, когда мы посещали остров вместе со Стар. И сейчас мне до боли в сердце захотелось снова испытать подобное состояние.