— И часто их кондрашка хватает?
— За последнее время троих в течение пары лет… — нахмурился дедок. — А мне как раз семейство нужно было куда-то поместить. Внуки женятся…
Пришелец понимающе кивнул.
— Я видел вашу крышу, — сообщил он в конце концов. — Зиму не выдержит. Конструкция прогнила. Просто-напросто завалится. Эти куски новой жести между плитками мало чего сделают…
— А пан кто? Кровельщик?
— У меня к вам имеется предложение. Продайте мне сто метров крыши по сотне злотых за квадрат. Я же профинансирую замену всей крыши.
В глазах деда вспыхнул огонек.
— Звучит очень даже неглупо, — потер он руки. — Но ведь площадь крыши четыреста квадратов.
— Мне нужна только четверть. А крышу меняю полностью. Так что, пана это интересует?
Второй подобной оказии просто не будет. Нужно хвататься, а не то этот псих к соседу пойдет.
— Естественно. Проходите в комнату, напишем предварительный договор.
Пребывание в детском доме у княжны уже в горле сидело. Ей не нравится здесь практически все. Ей не мешают лущащиеся от краски стены или пропитавшая все здание вонь лизола. К этому она как раз привыкла. Ночевки в разрушенных войной деревнях, пастушеских шалашах и землянках привели к тому, что она привыкла к грязи, вшам, клопам, гнили… А здесь не так уже и паршиво. Никто ее не кусает, мыши не оставляют катышков в постели, крысы не обгрызают по ночам башмаков.
Зато не может она вынести пустоты и бездеятельности. А вдобавок, вредная баба-яга, кураторша группы, цепляется к ней за каждую минутку, проведенную за пределами учреждения. При этом она вечно ссылается на какой-то мутно написанный устав. Похоже, что в силу предписаний, воспитанница обязана курсировать исключительно по маршруту «лицей — детский дом», и на каждый выход в библиотеку получать соответственное позволение.
А живущие тут девчонки ведут себя словно паршиво запрограммированные роботы. Все указания выполняют неспешно и небрежно; их любимое развлечение — это телевизор и дебильные радиопередачи. И болтовня о сериалах. Они ничего не делают для того, чтобы изменить существующее положение вещей. Через несколько лет государственная опека закончится, что они сделают тогда? А ведь действовать они должны сейчас, пока есть время.
Ну да ладно, отбросим пока эту проблему. Моника ругается про себя, подбирая самые гадкие слова сербского и греческого языка… Биологически ей почти что шестнадцать лет. Последние восемь веков женщина подобного возраста была взрослой. Она сама могла решать о себе, хотя, понятное дело, не до конца. Тем не менее, она была свободной. Княжна к этому привыкла. А вот теперь попалась: торчит будто муха ив банке с медом — вроде бы и сладко, так не выберешься. И останется здесь еще долго. Так что нужно улучшить условия пребывания для себя лично. Вырваться из-под контроля этой дрянной бабищи.
Но что можно сделать? Мерой свободы являются деньги. Нужно придумать методику их регулярной добычи, найти источник содержания, гарантирующий такую-сякую прибыль. А потом снять для себя квартиру. Бабу-ягу из дома ребенка подкупить или запугать. Княжна, если бы пожелала действовать самостоятельно, будет иметь с этим серьезные проблемы, но Крушевские наверняка захотят ей помочь.
Итак, разберем проблему по очереди. Работа. Это должно быть что-то не слишком напряжное — хождение в школу занимает много времени, а знания, хочешь — не хочешь, пополнить нужно… Вот в чем она хороша? Может стричь овец, ткать, вышивать, в Византии считалась интеллектуалкой, что сводилось к умению читать, писать и знакомству с античной литературой… Холера! В Польше начала ХХI века с этим далеко не уехать. Еще она знает, как поставить вино, выгнать из него ракию, может делать сливовицу, в том числе, и знаменитую палинку[71] — но ведь здесь гнать самогон запрещено. Еще она разбирается в травах, умеет лечить больных овец, коптить сыры. Вот если бы она жила в Закопане, то горцы-гурали наверняка бы оценили ее опыт… Правда, в Польше производством осцыпков[72] заняты исключительно мужчины. Ей не хватает целой массы знаний[73]. Овцы и сыры пока что отпадают. Еще неоднократно Моника была служанкой, но это занятие ей не нравится.
Впрочем, а кому в нынешние времена нужна служанка? К тому же, еще и несовершеннолетняя? Что хуже всего, среди потенциальных работодателей наверняка бы нашлись «любители свежатинки», как тот глупый англичанин тогда, на Крите, которому, в конце концов, пришлось отрезать его червячка, потому что по-хорошему отцепиться никак не желал…
71
Обычная крепость 40 %, но домашняя ракия может быть более крепкой — от 50 до 60 %. Ракия двойной дистилляции называется «перепеченица» (Prepečenica), «препек» (Prepek). Крепость «перепеченицы» (Prepečenica), «препека» (Prepeka) иногда превышает 60 %.
Ракию можно рассматривать как традиционный национальный напиток южно-славянских народов и румын: она популярна в Боснии и Герцеговине, Болгарии, Хорватии, Черногории, Македонии, Сербии, Румынии, Молдавии и Крите.
Очень распространена
Напиток также распространён в других странах Карпатского бассейна (от Австрии до Румынии). Однако, согласно венгерскому Закону о палинке от 2008 года название «палинка» может носить только произведённый в Венгрии из 100 % фруктового материала продукт, имеющий крепость не менее 37,5 %. Евросоюз подтвердил эксклюзивные права венгерских производителей на эту торговую марку.
Напиток готовят методом перегонки из различных фруктов и ягод (подобно её южнославянскому аналогу, ракии) — винограда, груши, абрикоса, сливы, яблок.
Так что пан Автор хотел нам сказать, что Моника умела гнать самогонку, и ничего более; хотя считается, что искусство получения крепкого спирта в Италию пришло от арабов только в XIV–XV веках, что на Балканах, что в Польше, что у нас гнали, гонят и будут гнать, а что и как называется… и чем это хозяйство (кроме названий) различается… — Вики + Прим. перевод.
72
Оштьепок, осцыпек (словацк. Oštiepok, польск. oscypek) — традиционный татранский копчёный овечий сыр эллиптической формы, распространенный в Словакии и Польше и традиционно изготавливаемый гуралями. — Википедия
73
А вот тут пан Автор прав: пускай тебе и тысяча с лишним лет, но если из знаний и умений ценится выделка овечьих сыров да самогонки, то можно быть византийской княжной, а вот интереса для нынешнего времени к тебе никакого. — Прим. перевод.