Что дальше? У него было несколько идей. Ноги сами несут его в монастырь доминиканцев. Там проверяет плиту с эпитафией Сетона. Записка торчит на месте. Выходит, самое время посетить настоятеля.
Моника очнулась и сразу же полностью пришла в себя. Открыла глаза. Сырой полумрак, запахи затхлости, бетонный потолок с неровно отпечатавшимися следами опалубки. Подвал. Узкая, металлическая кровать… Ее привязали крайне тщательно, завернули в одеяло и пристегнули несколькими толстыми кожаными ремнями. Запястья и щиколотки обездвижили дополнительными наручниками.
Кто ее похитил? Возможностей хватает. И все гадкие. У того, кто все это сделал, большой опыт в обездвиживании заключенных… И, похоже, он правильно оценил ее способности. Вырваться из неволи будет нелегко. Во-первых, нужно избавиться от ремней. Во-вторых, вытащить из кровати кусок проволоки или пружину и открыть наручники. В-третьих… Моника повела взглядом по помещению. Камера, два на три метра, с неровным бетонным полом… Солидная деревянная дверь, с обратной стороны, наверняка, снабженная тяжелым засовом. Никаких камер. Следовательно, в-третьих, необходимо взломать дверь. Или подождать изнутри, пока кто-нибудь не придет, и свернуть ему шею.
Ремней семь. Много. Ближайший в двадцати сантиметрах от ее подбородка. Зубами никак не достать. А присоской? В принципе, попробовать можно, но имеется проблема. Присоска действует на принципе чистого инстинкта, пробивает плоть в поисках кровеносных сосудов. С качком можно было справиться, потому что у него под кожей текла кровь. А ремень мертвый, разве что… Под ремнем и одеялом находится ее собственное тело. Моника вытянула подбородок вперед и ударила. В коже ремня образовалась круглая дыра диаметром около сантиметра. Во рту почувствовала отвратительный вкус старого чемодана. Еще пару раз, рывок и удалось! Осталось шесть штук. А может ей удастся перевернуться на живот и порвать их? Рванула… нет, к сожалению, номер не прошел. Та сволочь, что поместила ее сюда, в деле разбирается. Следовательно, нужно ждать. Раньше или позже, случай представится… Во всяком случае, она сама на это надеется.
Алхимик углубился в полумрак древнего костёла. Старая, как весь свет, деревянная исповедальня стояла на своем месте, как и сто лет назад… В нем никого не было. Сендзивой внимательно огляделся, потом вошел вовнутрь, поднял доску сидения и, сунув пальцы в щель, передвинул защелку. Задняя стенка открылась. Алхимик сделал шаг вперед, положил доску, захлопнул дверки. Никто его махинаций не заметил. Сейчас он стоял в абсолютной темноте. Протянул руку влево. На высоте головы находилась ниша. Сендзивой считал, что нащупает там огниво и свечи, но почувствовал пальцами цилиндр фонарика. Что ни говори, прогресс! Включил мощный луч. А лампа то ксеноновая, прищелкнул он языком. Несколько десятков ступеней довели его до подземного хода. Стены были довольно плотно отмечены отверстиями толщиной с карандаш, замазанные раствором. Монахи осушали стены кремнефтористоводородной кислотой, которая, проникая в поры старых кирпичей, связывала содержащуюся в них влагу кремнеземом[100].
Сендзивой усмехнулся про себя. Это он, почти что четыреста лет назад, открыл эту кислоту. Приятно, иногда, увидеть, как твое собственное изобретение приносит людям пользу. Дно прохода залито бетоном: приятная перемена — в прошлый раз пришлось по щиколотки брести в вонючей жиже. Он прошел под первым двором и теперь находился в части, монастыря, охваченной клаузурой[101]. Совершенно безразлично алхимик проходил мимо боковых ответвлений хода, пока не добрался до нужного ему. Сендзивой осветил вмурованный в стену камень: схематический рисунок головы быка. Здесь. Он поднялся по сотне с лишним ступеней и остановился перед деревянной дверкой, плотно набитой железными гвоздями. Гвозди блистали чернотой, они были хорошенько натерты воском, не заржавели. Вид тщательного монашеского хозяйствования порадовал сердце Сендзивоя. Он нажал на ручку и вошел в комнату. А та несколько изменилась.
Когда-то здесь царили алембики и реторты; сегодня их место занимают печи и камеры высокого давления. В установках из медных и стеклянных трубок медленно циркулируют жидкости. А вот старый шкаф для реактивов остался тот же.
Алхимик подошел и с волнением прочитал надписи на стеклянных банках: витриол, гидрогениум, спиритус, натриум[102]… Ему вспомнились старые добрые времена. И в этот же момент почувствовал, как что-то уткнулось ему в лопатку. Выходит, в переходе был установлен какой-то хитрый сигнал тревоги… Щелкнул предохранитель.
100
101
Клаузура (с лат.
102
Витриол — старинное название концентрированной серной кислоты; гидрогениум — водород, остальное, думаю, и так понятно — Прим. перевод.