— Как он это сделал? — спросила Гося, приятная брюнетка с мелкими кудряшками волос.
— Очень просто. Гонауэр оставил в лаборатории мальчишку, спрятанного в стоявшем у стены сундуке. Когда все ушли, мальчик опорожнил котел, добавил золото и снова спрятался. В любом случае, герцог, довольный тем, что наконец-то ему повстречался настоящий алхимик, начал давить на гостя, чтобы тот брался за работу с железом… Гонауэр выкручивался, как только мог, и, увидав, наконец, что терпение герцога практически закончилось, смылся, забирая с собой дружка по алхимической деятельности, которому тоже грозила демаскировка. Вот только маршрут они выбрали не совсем удачный, поскольку прибыли ко двору графа Зигфрида фон Шамбурга в Ольденбурге. Граф, огромный поклонник алхимии, содержал у соседа собственную разведывательную сеть, благодаря чему, до него дошли слухи о способностях беглеца. Он приказал бросить его за решетку и подвергнуть пыткам, чтобы тот раскрыл секрет производства тинктуры… Только Фридрих, который тоже содержал у соседа шпионов, узнал об этом и потребовал вернуть ему беглецов. У графа не было выхода…
— То есть, все закончилось хорошо, — вздохнула одна из сидевших под окном девиц.
— Как сказать… Герцог приказал отлить из собранного железа виселицу и повесил на ней Гонауэра. За несколько последующих десятков лет на ней повисло еще несколько алхимиков…
Через пару минут прозвенит звонок. Учительница взяла с подоконника химический стакан и вынула из него ключ. Жидкость бесследно испарилась, зато сталь заблестела золотым цветом.
— Может мне кто-нибудь объяснить, как я это сделала? — спросила она, с превосходством глядя на своих подопечных.
Никто не отозвался, одна только Моника подняла руку.
— Прошу…
— Это уже не было гальваническое покрытие, — во время урока сербка в учебнике подбирала нужный словарный запас, так что ответ прозвучал без запинок. — Красный порошок — это, похоже, нитрат или хлорид золота. Вы растворили его в чем-то очень летучем, судя по запаху — в медицинском эфире. Прошла реакция разложения, хлор и эфир испарились, а металлическое золото тонким слоем выпало в осадок на стали[52].
Вторая шестерка. Совсем неплохо для первого урока. Еще пару дней и, возможно, она станет любимицей учительницы.
Физико-химическая лаборатория — местечко весьма даже симпатичное. В застекленных шкафах дремлют различные аппараты. Керамические подложки, горелки, реактивы… В воздухе еще стоит легкий чад после утренних опытов. На столе счетчик Гейгера.
— Ну что, за дело, — тихонько сказала Станислава.
— Ты когда-нибудь уже делала это? — в голосе Катаржины слышен легкий скепсис. — Я понимаю, философский камень, но трансмутация металлов как-то противоречит базовым законам физики…
Сестренка снисходительно глянула на нее. Именно в такие моменты Катаржина буквально чувствовала разделявшую их пропасть времен.
— Дорогая, на моем примере ты видишь результат действия этой субстанции, но никак не можешь поверить в столь банальную вещь, как превращение свинца в золото?
— Да ладно, за дело так за дело, — ответила та несколько нервным тоном.
У них был уже приготовлен небольшой металлический тигель и щипцы. Собственно говоря, ничего больше и не было нужно… Станислава сняла с шеи серебряный крестик, что висел на солидной, стальной цепочке. Одно из плеч креста выкручивалось. Внутри покоилось с полтора десятка красных кристалликов. Девушка пинцетом выловила один из них, тщательно завернула тайничок и повесила крестик на шею.
— Что, этого достаточно? — у кузины все еще оставались сомнения.
— Один грамм философского камня облагораживает тысячу частей металла, — рассеянно ответила Стася. — Понятное дело, можно положить побольше свинца, но тогда золото выйдет загрязненным…
— А из меди, к примеру, можно? — заинтересовалась Катаржина.
Кузина забросила в тигель пять граммов свинца.
— Металл может быть любым, но наилучшую производительность получаем, трансмутируя свинец. Железо и никель проявляют серьезное сопротивление, тинктуры нужно больше… Тогда пропорция составляет один к приблизительно ста пятидесяти. Ну что, расплавилось?
52
Спрашивается, зачем Монике ходить в лицей? Учебник почитала, и все знает. Вот только почему там не написали, что этот осадок черный и никак блестеть не может?… — Прим. перевод.