— Так мы их нашли?
— Не знаю. Это только одна из возможностей. Точно так же ее могли вывезти в другую сторону, или же в каком-нибудь из этих вот фургонов… Холера!
— Что случилось?
— Система не выявила номеров джипа. Зато мы имеем владельца мерседеса, — пальцы пробежали по клавиатуре с невероятной скоростью. — А у Бюро на него вагон и маленькая тележка материалов, — буркнула Катаржина. — Паренек нигде не работает, а катается на мерсе; его подозревают в сотрудничестве с бандитами…
— Это даже соответствовало бы.
— До конца предполагать не стоило бы, но следовало бы пройтись и с нашим птенчиком переговорить… Пока же что я просмотрю другие съемки…
Трассу мерседеса удалось проследить. А вот джипа — к сожалению — нет. Вообще-то, камеры выловили полтора десятка подобных машин, система вычертила их маршруты, но не было известно, кто из них разыскиваемый.
Катаржина глубоко задумалась.
— Мы могли бы воспользоваться Базой для идентификации алхимика, — сказала она. — Но это уже после возвращения…
— Возвращения?…
— Сейчас начало пятого. Не знаю, застанем ли мы нашего птенчика дома, но попробовать можно.
Она распечатала фотографии из документации, вышла из системы и отключила компьютер от сети.
Небольшая камера, потолок с полукруглым сводом, окошечко, выходящее на замкнутый дворик. С левой стороны ряд портретов давних настоятелей и генералов ордена. С правой — тяжелый дубовый шкаф, заставленный оправленными в кожу томищами. Всего несколько сотен книг, самые давние, судя по плетеным капталам [103], помнят еще шестнадцатый век. В углу молитвенная скамеечка с подставкой, на ней — раскрытый бревиарий [104]. Старый письменный стол из потемневшего орехового дерева, высокий ренессансный стул с резной спинкой. Второй — складной — стул для посетителей. Кирпичный пол, неровный, вытертый тысячами ног.
Сидящий за письменным столом монах изучает чужака взглядом. Алхимик не помнит, что на стенке напротив окна висит несколько портретов благодетелей и друзей ордена. В том числе — и его самого… Выцветшие глаза старца переносятся с лица гостя на портрет и назад. Подобие необычайное. Когда двадцать лет назад он занимал этот пост, ему передали несколько секретов ордена. Еще его предупредили о том, что когда-нибудь может наступить такой день, в который старый приятель вернется.
— Чего ты желаешь, сын мой? — спрашивает он, указывая на стул для посетителей.
— Орден доминиканцев всегда был близок моему сердцу [105], — Сендзивой не отвечает прямо. — Времена у нас теперь тяжелые, так что, как это бывало в прошлом, я хотел бы поддержать вас скромным даром.
Половинка бруска со швейцарским клеймом с тихим звоном легла на столешнице.
— Укажешь ли ты цель, на которую мы должны эти средства направить?
— Вам лучше известны ваши потребности…
Монах задумчиво взвесил в ладони кусок металла.
— Выходит, ты все еще живешь, — буркнул он. — Мне о тебе говорили. Ты — алхимик…
— Действительно. Но и ваш орден всегда занимался этим искусством. При случае, вы даже город как-то подожгли…
— То было давно. Несчастный случай во время работы, — усмехается аббат. — Впрочем, мы и сами пострадали, потому что в первую очередь огонь уничтожил наше обиталище…
— Насколько я заметил, ваша мастерская и сегодня не пустует. Где-то я слышал, будто бы существует тайная папская булла, осуждающая «лживое учение алхимиков».
— Да, в свое время действовала такая, но Иоанн ХХІІІ [106]денонсировал ее, узнав, что православные монахи со святой горы Афон предприняли работы. Наш орден, как такой, что веками углублял тайны алхимии… Впрочем, ты и сам знаешь об этом.
— Знаю.
— А ты не прибыл, сын мой, чтобы нас просветить?
— Если вы выразите такое желание.
Монах покачал головой.
— Вечная жизнь — это слишком большое искушение. — Дух людской слишком слаб, чтобы выставлять его перед таким испытанием.
— Не следует пересаливать с той вечностью… — скривился Сендзивой.
— Кто знает, как долго ты проживешь? А вдруг и целое тысячелетие… Ты всегда был нашим другом, так что и нам будет приятно, если мы и далее будем обмениваться услугами.
Алхимик склонил голову, но ничего на это не ответил.
— Что можем мы сделать для тебя за столь щедрый дар? — спросил настоятель.
— Дары вручают из потребностей сердца. Но я и вправду прибыл, чтобы просить об одной мелочи.
— Если только это будет в наших силах…
Какое-то время гость молчал.
— Я пытался найти пару своих учеников. Скорее всего, их уже нет в живых, но попытаться я должен.
— Как мы можем тебе помочь?
— Если бы кто-то обо мне спрашивал, дайте ему вот это, — Сендзивой положил на стол визитную карточку с номером мобильного телефона.
— Мы выполним твою просьбу.
— Еще одно. Вижу, что вы идете в ногу с прогрессом, и ваш небольшой арсенал снабжен даже автоматическим оружием… А не найдется ли где-то под стеночкой ящика с пулями для кручицы? Мне буквально несколько штук.
— Да хоть целое кило [107], — на лице аббата появилась улыбка.
Мерседес припаркован на газоне, так что птенчик, скорее всего, дома. Четырехэтажный блочник в Новой Гуте. На двери — как и на всех остальных — два несложных замка.
Катаржина указала кузине, где той встать. Станислава вынула из сумочки наган. Может пригодиться. Кася позвонила и отступила от двери на метр. Сладко улыбнулась, чтобы гангстер, когда поглядит в глазок, увидел замечательно выглядящую девицу лет двадцати. Тот не глядел, открыл сразу же. Увидав блондинку с косой, даже облизался про себя.
И в этот самый момент носок сапога ударил его между ног. Когда парниша летел вперед, получил вдобавок пару пинков в солнечное сплетение и в челюсть. Ладно, последний удар не слишком удался, зато он сломал парню нос…
— Ыыыы! — завыл бандит, как только смог вздохнуть.
— Центральное Следственное Бюро, — предъявила блондинка удостоверение. После чего впихнула хозяина в квартиру и прошла вслед ему. Станислава быстро осмотрела все четыре комнаты. Никого.
— Я имею право на адвоката, — с трудом пробормотал парень.
— Хрен ты имеешь, — сообщила блондинка, акцентируя слова, и приложила еще разок. — Где ты был сегодня утром между шестью и восемью часами?
— Дома, — ответил тот и тут же об этом пожалел.
Умелый удар носком сапога в колено ужасно болезнен.
— Врешь! Что, никогда не слышал, что следственным органам необходимо говорить исключительно правду? Что с твоей ногой?
Какой-то из ударов, похоже, сдвинул повязку, на тренировочных брюках появилось кровавое пятно.
— Поранился…
— Кася, — Станислава вышла из двери кухни, в ее руке был булатный стилет. — Ты была права.
— Где девушка?
— Не знаю.
Станислава прожила четыреста лет, но до сих пор считала, что выражение «втоптать кого-нибудь в землю» употребляется исключительно в переносном значении. Результат действий младшей кузины был настолько неприятным, что она отступила в комнату. Катаржина закончила свое дело. Качок валялся на полу и хрипел. Сломанная рука, разбитые ребра, запухший глаз, зубы бусинами рассыпаны по всей прихожей.
— Еще раз соврешь — и тебе крышка, — спокойным, деловым тоном сказала Катаржина. — И я сделаю все так, чтобы было похоже на работу маньяка, — процитировала она фрагмент из давнего фильма.
Бандит тут же поверил.
— Честное слово, не знаю, — переломанными пальцами заслонился он от очередного удара. — Ну, мы пошли ее с парнями схватить, она избила нас, четверых, и тогда шеф выстрелил из усыпляющего ружья…
— Ну вот, и начал говорить, — сообщила Кася кузине. — Дальше. Куда он ее забрал?
— Не знаю. Наверное, к себе.
103
Капта́л или капта́льная лента — элемент книжного переплёта, используемый для крепления книжного блока к переплётным крышкам. Придаёт конструкции книги дополнительную надёжность. Располагается в верхней и нижней частях корешка книги, представляет собой поперечный жгут или шнур, соединённый с тетрадями блока шитьем и закреплённый на ребре крышки. Средневековые капталы обычно оплетались цветными нитями для красоты. — Википедия
104
Бревиа́рий — в Католической церкви богослужебная книга, содержащая чинопоследования литургических часов согласно обряду Римской церкви. Бревиарий содержит только тексты молитв, в том числе и тексты молитвословных распевов. — Википедия
105
Весьма стрянно читать в современных статьях (например, https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B8%D0%BA%D0%B0%D0%BD%D1%86%D1%8B), что доминиканцы были самым-рассамым орденом, поддерживающим ученых и ты ды. Но ведь именно доминиканцы являлись и до сих пор являются официальными защитниками и ревнителями католической веры, в связи с чем «выпалывали» ересь и участвовали в работе инквизиции, которая, в свою очередь, преследовала и алхимиков… — Прим. перевод.
106
Святой Иоанн XXIII (лат.
107
Это что, намеки на лень Сендзивоя? Несколько страниц назад он браво плавил свинец… Или отлить пули в домашних условиях — это невыполнимая задача?… — Прим. перевод.