— А у меня тут блохи! — присоединился к поискам Георг. — А у меня тут клещи!
Ирэн испуганно посмотрела на Мари, но та отмахнулась с таким небрежением, что Георг чуть не объявил ей взыскание за неуважение к старшему по званию, выраженное невербальным способом.
— Динка так прятаться умеет, я её иногда полдня найти не могу, — то ли пожаловалась, то ли похвасталась Ирэн. — Хорошо хоть птицы прилетают на карниз. Как прилетят, Динка тут же на подоконник и давай их ловить!
— И много поймала? — иронично спросил Георг.
— Восемь, — рассеянно сказала Ирэн. — Или девять. Я ж их не считаю…. О! Георг, у вас есть птицы?
— Птицы, — повторил Георг.
— Ну или ещё какая живность, чтобы Динку выманить?
— Нет у меня никакой живности, — сказал Георг. — Не надо мне.
Мари резко выпрямилась.
— Инспектор, — сказала она, — а ведь есть живность-то!
И выразительно посмотрела на двери в чуланы.
До стукачей удалось достучаться с первого стука.
— Чевой? — спросили из правого чулана.
— А Вислоух не поздоровался! — тут же заложили из левого.
— А Кривозуб на своих стучит! — завершил перекличку средний.
— Амнистию хотите? — спросил инспектор.
Из дверей синхронно высунулись три живописные мордочки барабашек.
Ирэн открыла рот. Георг решил — чтобы завизжать от ужаса, но ошибся: девушка принялась визжать от восторга.
— Ах, какие умнички! Ах, какие мохнатенькие! А идите ко мне, я вас за ушком почешу!
Барабашки заурчали и дружно бросились на ласковый голос, разгребая брошенное на пол барахло, как маленькие ледоколы. На третьем шаге ледоколы превратились в подводные лодки, и их траекторию можно было отследить только по буранам вздыбленных вещей.
Ирэн продолжала сулить неземные наслаждения «умпумпусикам», субмарины двигались всё быстрее… пока не нарвались на противолодочный корабль.
— Ай-яй-яй! — Вислоух выскочил на поверхность, придерживая ухо рукой, и скрылся в чулане.
— А оно кусается за… — Кривозуб не успел даже закончить донос, ныряя за дверь.
Наступила тишина.
— Их же трое было, — прошептала Ирэн.
— Один остался, — ответил Георг таким же таинственным шёпотом.
— Сейчас принесёт хвастаться, — завершила оперативное совещание Мари.
Они замерли. Георг почувствовал необычайное единение их поисковой группы.
«Может, — начал думать он, — нам с женой стоило кошку завести? Мы бы тогда…»
— Ох, зверя… — донеслось из глубин барахольного океана.
За стопкой кителей зашуршало, и в центр комнаты важно вошла Дина, волоча в зубах потрепанного барабашку.
— Зверя злодейская, пусти меня… — бормотал барабашка, цепляясь ножками и ручками за встречные предметы. — Пусти, окаянная…
— Кошка! — взревел Георг. — Фу, кошка, фу! Нельзя!
Дина остановилась и задумчиво посмотрела на Георга.
— Чё сразу фу? — обиделся барабашка. — Мылся я! Года не прошло, как в ведро упал…
— Брось! — настаивал инспектор. — Кинь бяку!
— Чё это бяку? Как стукач, так сразу бяка? Дискриминация, таво-этава!
Георг решил сменить тактику:
— А ну и ладно. Ну и ешь! У меня этих стукачей — полный чулан!
Дина с сомнением скосила глаз на барабашку. Мари и Ирэн, перемигнувшись, стали неслышно заходить Дине за спину.
— Да их у меня, как собак нерезаных! — продолжал полицейский.
Дина слегка пошевелила челюстями. То ли сжала добычу покрепче, то ли решила выплюнуть.
— Да их, как мышей в подвале! — решил развить успех Георг и тут же понял, что сравнение с мышами было неудачным.
Дина заурчала и придавила барабашку лапой.
— Ох, — простонал тот, — зверя! Я невкусный! Во, гляди!
С этими словами он укусил себя за руку и очень правдоподобно скривился. Дину это, кажется, не убедило, но в ту же секунду её с двух сторон подхватили четыре руки и подняли в воздух. Барабашка затрепетал, как переходящее Красное знамя.
— Диночка, солнышко! — Ирэн ласково чесала кошку под подбородком. — Отпусти ты это… ещё неизвестно, где оно ползало!
Барабашка обиженно сверкнул глазом, но решил пока промолчать.
— А мы тебе сметанки дадим! — вторила сестричке Мари, почесывая кошкин нос. — Тёпленькой. Георг, у вас есть тёпленькая сметанка?
— В холодильнике! — почти не соврал инспектор.
Вообще-то в холодильнике у него стояло молоко, но стояло оно так давно и безнадёжно, что наверняка стало сметаной или даже тёплой сметаной — компрессор в последнее время работал с некоторыми фокусами.
Дина нежилась и урчала, как довольный телефон в виброрежиме, но зубов не разжимала. Георг попытался осторожно извлечь добычу из пасти. Тембр виброрежима сменился на мотоциклетно-угрожающий.