– Если не через нее, а сама по себе, то работы не будет. В этом ночном клубе гости довольно щедрые. Споешь с ними, позволишь себя пару раз пощупать – вот уже и больше сотни, а если проведешь ночь, то можно получить «быка».
– Что еще за «бык»? – Этот вопрос мучил Цянь Сяохун уже долго.
– Тысяча гонконгских долларов32, но это если клиент при деньгах, щедрый и ты ему понравилась.
– Тысячу?
Ли Сыцзян вытащила банкноту, которую сунул ей Коротышка: какая-то красная бумажка, диковинная. Она протянула деньги А.
– Посмотри, а это что за деньги?
– Как раз-таки гонконгские доллары. Сотня, – издали определила А.
– А зачем они нужны? – недоумевала Ли Сыцзян.
– Ну, их можно поменять на юани по курсу одна сотня к ста десяти юаням, так что, если попался мужик из Гонконга, считай, повезло.
– То есть в месяц несколько тысяч выходит?
– Почти что.
– Ого! – Ли Сыцзян напоминала студента, которого внезапно осенило верное решение.
– Но если каждый день этим заниматься, там… внизу… ничего не запаршивеет? – в лоб спросила Цянь Сяохун.
– Ну, каждый день, разумеется, не станешь. В неделю три-четыре раза и только с резинкой. У нас тут была девушка, которая деньги маме отправляла на лечение, так вот она за ночь обслуживала по два-три человека, прошло месяца два, а она уже стала разваливаться на части, приобрела кучу болячек, уехала домой подлечиться, да так и не вернулась, не знаю, что с ней стало. – А. вздохнула и внезапно словно бы состарилась.
– Ты такая красивая, зачем надо заниматься про… ну, этим делом? – на ходу поправилась Цянь Сяохун, заменив «проституцию» сочетанием «это дело» из суеверных соображений. Так звучит как вполне законная деятельность.
– Ты все равно не поймешь. – А. бросила взгляд на Цянь Сяохун, но даже не собиралась объяснять.
Снаружи зацокали высокие каблуки, и в комнату ворвалась Б.: одежда в беспорядке, белье застегнуто кое-как, волосы всклокочены. Она задыхалась от бега.
– Черт! Полицейские устроили рейд! Опасно! Причем так внезапно. Хозяин ночного клуба даже не получил предупреждения.
Б. схватила пластиковый стаканчик и принялась жадно пить большими глотками.
А. звонко расхохоталась:
– Опять из-за тебя полицейские недополучат две тысячи. Твою ж мать! Когда они снимают форму, так сразу наши клиенты, а когда они не нуждаются в нашей компании, то ловят нас ради наживы, еще и гостей пугают.
– Я не видела, чтобы В. выходила оттуда, ее наверняка схватили. – Радостное ликование стерлось с лица Б., уступив место хмурому выражению.
Лицо А. тут же застыло, она продолжила:
– Черт! Вот козлы! Разве это все не для денег? Ловят и отпускают, отпускают и снова ловят, а за раз стригут по две тыщи, мать их, прямо-таки денежное дерево посадили! Ты видела когда-нибудь, чтобы кого-то из клиентов хватали? Если запретить наше «дело», так для начала надо отрезать яйца всем мужикам! – А. в сердцах выругалась, потом зажгла сигарету и, держа сигарету в зубах, открыла сумочку, достала черный кошелек и молча пересчитала деньги. – Не хватает шести сотен. Надо собрать. Если к утру В. не вернется, то пойдем в участок выкупать ее.
– Сяохун, давай домой поедем, а? Тут такой хаос!
Кровать со скрипом раскачивалась, когда Ли Сыцзян залезла на койку Цянь Сяохун, ища утешения. Ее голос дребезжал от волнения. Шум с завода был слышен сутки напролет, так что даже ночью не было покоя. Всем пятерым обитателям комнаты, кроме А., пришлось несладко. Б. чуть не заграбастали, В. вообще исчезла в неизвестном направлении. А. заполнила пепельницу окурками, а комнату дымом.
– Не ночь, а черт-те что! – Цянь Сяохун потянулась, потом слегка помассировала лобок. – Как больно! Вернемся?
– Ну да! Вернемся!
– Да? Это все равно что дать мужику бесплатно! И что? Приедешь домой с тремя тысячами юаней и станешь хозяйкой салона? За три дня заработала три тысячи и правда хочешь спустить их? – с раздражением спросила Цянь Сяохун, стараясь не повышать голоса.
Б. заворочалась на кровати. А. легла, потом снова встала, в полумраке снова вспыхнул красный огонек. Она сделала глубокую затяжку, потом выпустила струю дыма, за этим последовала небольшая пауза и еще одна глубокая затяжка. От сигаретного дыма Ли Сыцзян закашлялась и не могла говорить, а лишь смотрела через москитную сетку на тусклый красный огонек. И тут кто-то громко высморкался, непонятно кто, А. или Б., зашуршала туалетная бумага, тихонько, чтобы никто не услышал.
– А что ты предлагаешь делать?
– Давай завтра обойдем все парикмахерские, может, где-то нужны сотрудники. Денег не попросим, будем работать за еду, лишь бы гарантировали нам жизнь. Мне кажется, ситуация рано или поздно изменится, – процедила Цянь Сяохун сквозь зубы.
32
На банкнотах номиналом 500 гонконгских долларов образца 1909 года был нарисован бык; до сих пор купюру в пятьсот долларов называют «тучным быком», а в тысячу – «золотым быком».