– Что за собеседование? – спросила Эва.
– Перед устройством на работу в «Лете». Хозяин объявил, что, возможно, наймет официанток. Прежде он бы скорее сдох, чем допустил в свое заведение работницу, однако официанты – единственное, чего не достанешь на черном рынке. В военное время мужчины дефицитнее пшеничной муки даже для такого пройдохи, как Рене Борделон. Имейте в виду, это распоследняя тварь. Ради выгоды он бы родную мать сдал немцам, да только ее не имеется. Наверное, сам дьявол счел его дерьмом, после того как всю ночь он пьянствовал с Иудой. – Лили пальцем собрала хлебные крошки. – Вы должны убедить мсье Борделона взять вас на работу. Он умен, и это будет непросто.
Эва кивнула. Облик Маргариты Ле Франсуа стал четче. Молоденькая провинциалка, наивная, не слишком умная и образованная, но достаточно проворная, чтобы, не привлекая внимания, подать тушенное в вине мясо или устрицы на шампурах.
– Как получите место, вернее, если получите, станете передавать мне все, что услышите. – Лили пошарила в сумочке и достала серебряный портсигар. – А я позабочусь, чтобы информация попала к дяде Эдварду.
– Каким образом? – Эва отвела взгляд, когда ее собеседница чиркнула спичкой. Курят только проститутки, утверждала Эвина мать, но Лили никак не подходила под эту характеристику, невзирая на ярко-розовую шляпу и двойную порцию бренди.
– Послужу курьером, – уклончиво ответила Лили. – Это моя работа. Я могу появляться где угодно и в каком угодно облике, а вот вас заикание сразу выдаст. Так что вам задание по вашим силам.
Эва и не думала обижаться. Все верно. Она улыбнулась, представив, как Лили в образе балаболки минует пропускные пункты с вооруженными часовыми.
– Я думаю, ваша работа г-г-гораздо опаснее моей.
– Ничего, справляюсь. Сунь им под нос любую бумажку, держись уверенно – и своего добьешься. Особенно, если ты женщина. Бывает, я появляюсь, нагруженная узлами и свертками, которые поочередно роняю, пока шарю в поисках паспорта, да еще неумолчно трещу, и от меня уже не чают избавиться. – Лили выдохнула струю дыма. – По правде, многое в этой особой работе ужасно занудно. Наверное, потому-то женщины с ней хорошо справляются. Сама наша жизнь занудна. И мы хватаемся за предложение дяди Эдварда, ибо уже нет сил корпеть в архиве или обучать грамоте целый кагал сопливых ребятишек. Потом мы понимаем, что и эта работа так же скучна, однако взбадривает мысль, что в любой момент нам могут приставить «люгер» к затылку. А это все же лучше, чем застрелиться самой, что непременно произошло бы, если б нам пришлось отпечатать еще одну бумагу или вдолбить еще один латинский глагол в чугунную башку ученика.
Наверное, до войны она была учительницей, подумала Эва. Интересно, как Кэмерон ее завербовал? Никто, конечно, этого не скажет. Подлинные имена и биографии сообщают только в случае крайней необходимости.
– Дядя Эдвард считает вас лучшей, – сказала Эва.
Лили рассмеялась:
– Он еще тот романтик! Святой Георгий в твидовом костюме. Я его обожаю. Он слишком благороден для нашего дела.
Эва мысленно с ней согласилась. Порой она вспоминала таинственную историю с жульничеством и тюрьмой. Но, в общем-то, это не имело значения. Что бы там ни было, она безоговорочно доверяла Кэмерону.
– Ну что ж, идемте. – Лили загасила окурок. – Вам предстоит знакомство с Виолеттой Ламерон. Она себя считает лейтенантом и моим заместителем. Но будь у нас воинские звания, я бы могла сама ее распекать взамен регулярных выволочек от нее. Видимо, сказывается, что в прошлом она медсестра. Вам это полезно знать – на случай, если вдруг придется вас залатать. Вероятно, она решила, что лучше уж расстрел, чем скатывать бинты для Красного Креста, но все еще помнит, как управиться с переломами и фонтанирующим кровотечением. Если что, она вас выходит, но процесс лечения вам вряд ли понравится. – Лили покачала головой и ласково добавила: – Вот уж кто умеет зудеть! Поверьте, чем бы медсестра ни занималась, она не сможет обойтись без пилежки.
Лили нахлобучила огромную розовую шляпу, собрала свои пакеты и впереди Эвы зашагала к выходу. Дождь еще не кончился, но было тепло; розовощекие матери загоняли детей домой, извозчики катили по лужам, поднимая тучи брызг. Здешний народ отнюдь не выглядит изможденным, – отметила Эва. Видимо, Лили подумала о том же, ибо с яростным щелчком раскрыла зонтик и проговорила:
– Ненавижу этот город.