— Иными словами, вы собираетесь и дальше продолжать действовать в первоначальном направлении?
Прелат, немного пришедший в себя, но всё ещё продолжавший держаться за грудь, не дал Митридату ответить. Он проговорил:
— Вот до чего довели ваши проклятые провокации! Венеция готова обратить оружие против христиан! Выступить против своих единоверцев! На что вы рассчитывали? Господи, это ведь сразу можно было предугадать, что венецианцы перепугаются.
— Не Венеция готова выступить против христиан, а ваши правительства готовы выступить против неё, — спокойно возразил Митридат. — А за ваши правительства мы не отвечаем. Мы обсуждали с вами планы против Венеции!
— А вы ожидали, что венецианцы, когда у их границ начнутся военные действия, тут же переметнутся на сторону кайзера? — ядовито спросил маркиз.
— Я не знаю, что за адский суп вы варите, — прелат покачал головой, — но вы должны немедленно остановить это!
— Остановить что?
— Остановить дальнейшие действия!
— Это невозможно.
— Я... мы требуем! — прелат выразительно взглянул на маркиза.
— Но это действительно невозможно! События развиваются уже без нашего участия!
— Но что же делать? — спросил маркиз упавшим голосом. — Как предотвратить столь неожиданный поворот? Неужели император решится объявить Венеции войну?
— Ещё как решится, — злобно подтвердил прелат. — Ибо видит, что Венеция хоть и твердит о своём нейтралитете, но продолжает вести себя как враг христиан и сторонник неверных!
Митридат саркастически усмехнулся.
— Вы что же, хотите, чтобы дело паладинов обернулось в интересах османов? И как тогда будут выглядеть паладины в глазах кайзера и папы римского? Как агенты султана? И если уж на то пошло, — Митридат сурово поджал губы, — я тоже скажу вам. Некоторые этапы нашей операции прошли не гладко. Можно даже сказать, они были сорваны. Кто-то мешает нам! Кто-то пытался сорвать наши замыслы! Предатели находятся среди вас, паладинов!
Маркиз и прелат смотрели на наёмника разинув рты.
— Немедленно делайте что-нибудь! — прошептал прелат. — Немедленно остановите это безумие!
Глава 31
Из папок М. Лунардо (запись от... мая 1596 года):
«О, ужас! Отношения с императором и Папой стремительно ухудшаются! Чем больше старались венецианцы, чтобы турки задушили Клиссу, тем хуже становились отношения с противной стороной. Нейтралитет венецианцев всё больше выглядит как союз с османами!
Союзники захватчиков, а теперь уже защитников Клиссы пытались оказать им поддержку. Помощь осаждённым готовили в Риеци, в Сени, Анконе и Неаполе. Епископ Анконский подготовил помощь продуктами и боеприпасами.
В гавань Спалато прибыло судно из Неаполя. На его борту находился дон Пабло Крус Арбанас, поверенный вице-короля неаполитанского, а корабль привёз продовольствие и боеприпасы, которое испанец собирался перебросить осаждённым в крепости. Однако дон Крус был арестован, допрошен и брошен в тюрьму Спалато. Его корабль также арестован и конфискован со всем грузом.
В Праге императорский двор попытался связать атаку крепости с подъёмом освободительного движения всех христиан в Боснии и Герцеговине. Главной задачей защитников крепости стало как можно дольше продержаться и не допустить быстрой сдачи её туркам. Председатель военного совета обратился к послу Венецианской Республики серу Контарини с просьбой разрешить доставить помощь защитникам крепости морем. Получив отрицательный ответ нашего посла, кайзер Рудольф в гневе лично переговорил с ним и просил передать светлейшему дожу, что нейтралитет Республики зашёл так далеко, что император вынужден отныне считать Венецию военным союзником Турции и врагом Австрии со всеми вытекающими из этого заключения последствиями!
Ультиматум императора вызвал ужас у нас, на берегах лагуны. Совет Десяти, Сенат охрипли, обсуждая последствия этого ультиматума.
— Мы не должны воевать на стороне Турции! Ни при каких обстоятельствах!
— Мы на грани войны с императором! Мы должны выбирать!
— Синьория вынуждена уступить перед угрозой объявления войны и должна разрешить проход помощи осаждённым в Клиссе христианским воинам!»
Елена видела: с ними и вокруг них происходит что-то ужасное. Они сидят, запертые в доме, как в крепости. Венецианец запретил ей выходить наружу, и двое вооружённых слуг следят за ней днём и ночью, чтобы она не нарушила запрет. Кроме самого венецианца да Хафизы, которую с сопровождающим отправляют за провизией, из дому никто не выходит. Они, бывшие её спасители, а сейчас сторожа, чего-то боятся! Несколько раз среди дня, заслышав шаги неизвестных людей на их улочке, заканчивающейся тупиком, венецианец и его слуги молча и тихо хватались за оружие и замирали у дверей и окон, выжидая, пока случайные гости не уйдут. Хафиза рассказывала Елене жестами, что встречает на рынке военные патрули, что ей дважды попадались небольшие отряды солдат, которые волокли куда-то избитых, окровавленных людей. Не зная ни итальянского, ни местного наречия, Хафиза не понимала, о чём говорили люди на базаре. Что происходит? В городе явно что-то происходит!