— А что известно благочестивому мессеру дожу? Он полностью придерживается вашей точки зрения?
— Нет, — честно признался Оттовион. — Я не говорил ему о пропаже документов. Дож видит, что в Совете происходят странности, и склоняется к идее о заговоре некоторых советников.
— Хорошо, — подумав, сказал Лунардо. — Если вы просите меня поразмыслить и высказать вам своё мнение, то я сделаю это с радостью, чтобы оказать вам услугу.
Оттовион покачал головой, изучая лицо дипломата.
— Этого мало. Нужно, чтобы вы провели независимое расследование, помогли добыть факты.
— Это невозможно, — твёрдо заявил Лунардо. — Как, находясь в Падуе, я смогу сделать это? Вы же знаете, что я не имею права надолго покидать университет!
— У вас есть помощники...
— И что же? Если мои помощники начнут многим интересоваться, то попадут в поле зрения сбиров. И тогда мы сами окажемся в положении заговорщиков! — Лунардо покачал головой. — Это невозможно. Нет, нет! Я готов размышлять вместе с вами. Я готов помочь выработать план действий. Наконец, я использую свои связи и весь мой авторитет... Но только не расследование!
Оттовион, поджав губы, молча кивал, слушая своего собеседника. Когда тот закончил, он выложил свой последний аргумент.
— Вы можете провести расследование, дорогой Реформатор! Вы — единственный, кто может это сделать самым лучшим образом! — он впился взглядом в Лунардо и проговорил тихо и чётко: — Ваша служба позволит вам сделать это.
Когда он произнёс слово «сервицио» — «служба», то увидел, а может быть, ему просто почудилось, но ресницы мессера Маркантонио Лунардо на миг дрогнули, и это было единственное, что изменилось в лице старого дипломата. Однако что-то видимо, всё же произошло, так как, когда Лунардо заговорил, тон его был менее уверенным, а вид стал более задумчивым.
— Я всё же не очень представляю, чем, кроме размышлений и советов, могу помочь вам, — вяло проговорил он.
— Ну, во-первых, вы могли бы попытаться установить, есть ли такой заговор в Риме, Мадриде, в Праге, в Неаполе.
Лунардо усмехнулся полупрезрительно.
— Но ведь наши дипломаты не сообщают о нём! Заговор может быть очень хорошо скрыт. Его не увидишь на поверхности. Подстрекатели вовсе не заинтересованы, чтобы венецианцы знали, что их втягивают в войну по их вине.
— Поэтому мы и обратились к вам, — настойчиво повторил Канцлер. — Во-вторых, отправьте вашего человека к моему сыну в Милан. Пусть он переговорит с ним по поводу этого албанца. Это прольёт свет на многое. Я уверен!
— Захочет ли ваш сын говорить?
Канцлер вынул из внутреннего кармана платья конверт и протянул его Реформатору.
— Это письмо моему сыну. Думаю, что он не посмеет отказать отцу в такой малости, как побеседовать с его посланцем. В любом случае, если он захочет скрыть правду или будет отнекиваться, это тоже скажет о многом. Ведь так? Вот, собственно, и вся моя просьба. А я, в свою очередь, попытаюсь осторожно выяснить, куда могли подеваться документы и кто стоит за всем этим. Потом мы встретимся, дорогой Лунардо, и за бокалом мальвазии поделимся нашими впечатлениями. — Канцлер дружески улыбнулся.
— Сколько вы даёте времени на сбор сведений? — спросил Реформатор.
— Я думаю, месяца полтора-два.
— Хорошо, — сказал Лунардо, вздыхая. — Я попробую что-нибудь выяснить, — и, немного помолчав, добавил: — Но похоже, что нужная для таких дел служба есть именно у вас!
— Служба? — удивился Оттовион, поднимаясь. — О чём вы, дорогой Лунардо? Моя служба, видите, какая: разъезжаю, интригую. — Он рассмеялся. — Я с удовольствием сейчас вытянул бы ноги у камина в моём доме на Кампо Сан Северо да с томиком Петрарки подремал бы часок-другой. А мне ещё предстоит плыть всю ночь по реке, чтобы засветло оказаться в Венеции.
Глава 9
Мессер Маркантонио Лунардо, прокуратор Святого Марка, сенатор и Реформатор университета в Падуе, сидел в своём рабочем кабинете и разглядывал странные гравюры в объёмистом томе, автором которого был некий Брачелли. В большом камине потрескивали дрова.
Тихо вошёл коадъютор Джироламо.
— Падроне, маэстро Джулио Кассери не начинает сеанса. Ждут вас.