Естественно, здесь есть и попытки установить военную диктатуру, и формирование более-менее демократичного режима с выборным Советом, и даже организация жизни «по понятиям» с воровским «авторитетом» на верхушке. Фит всегда оказывается в центре событий. Он – носитель не только магического дара, Проводник, способный доставить людей из одной точки смертельно опасной действительности в другую, но и талантливый администратор (важно, что в прошлом он не просто преподавал в техникуме, но и исполнял обязанности заместителя директора, то есть у него есть опыт управления людьми). Постепенно Фит становится главой Совета, а потом и Города… Но что он получает взамен?
Забавно сравнить описание жизни Фита как правителя с изображением повседневной деятельности карикатурных властелинов и королей из женского фэнтези, которые занятые в основном приемами, балами да амурными утехами с прелестными избранницами. Найдутся те, кто назовет подход Дмитрия Басова пессимистичным, но, по-моему, это всего лишь сермяжный реализм и больше ничего. Власть, по Дмитрию Басову, это прежде всего ответственность и огромная головная боль. Став выше других людей, его герой закономерно теряет друзей, даже лучшие из которых больше не могут относиться к нему как к равному. Больше не с кем просто посидеть выпить пива, поболтать о том о сем, не думая о делах и не ища в словах скрытого смысла. С женщинами теперь тоже все не так, как прежде. Те, кто не ищет в отношениях с ним выгоды, боятся его – исключение составляет только пожилая врач, относящаяся к Фиту с материнским участием… Хотя и с ней не все так просто, есть какой-то холодок в их отношениях. И не может же герой довольствоваться материнской заботой! Он – взрослый здоровый мужчина с полным комплектом положенных по возрасту желаний. В этом свете кажется неудивительным то, что Фит находит себе подругу в магическом Зазеркалье, давно умершую от рака девушку, которую знал еще школьницей…
А горожане, которых он спас и ради которых рисковал жизнью, платят в ответ завистью, нытьем, повседневным бессмысленным раздражением. Дмитрий Басов очень правдоподобно иллюстрирует старую истину, с английской афористичностью сформулированную Байроном:
«Кто над людьми возвысится один,
Тому идти сквозь ненависть людскую».
Власть дарует одиночество. Такое темное и горькое, хоть волком вой. Но и отказаться от нее, стать обычным горожанином Фит, конечно, уже не может. Не может технически – так как его избранничество основывается не только на заслугах, но и на магическом даре, самом по себе поставившем его выше рядовых обывателей. Не может и по велению совести – как бы ни были неблагодарны горожане, Фит чувствует себя ответственным за них. Не зря же он ради них рисковал жизнью, чтобы теперь бросить на произвол судьбы!..
Фит напоминает Кутузова из «Войны и мира» Льва Николаевича нашего Толстого. По сути это тоже кризисный менеджер типа «народный герой». В критические моменты общество всегда выдвигает таких лидеров. Их назначение – прямой напор, героизм, самопожертвование, воодушевление масс. Когда кризисный момент оказывается пройден и наступает время интриг и дипломатии, такие люди становятся не нужны, в лучшем случае из них делают живые памятники, отстраняя от реальной политики, в худшем – просто забывают. Как пишет Лев Толстой, после изгнания Наполеона из России такому военачальнику, как Кутузов, ничего не оставалось как умереть – и он умер. Потому что в деле дипломатии и тонких договоренностей он был не нужен. Можно было бы привести примеры, подтверждающие справедливость данного наблюдения, и из новейшей истории, но это способно спровоцировать бурление в комментариях, а рецензент от этого устал, так что обойдемся. Замечу, однако, что дальнейшая судьба Фита как правителя вызывает большие опасения. Кризисное администрирование и управление в ситуации относительной стабильности – разные вещи.
Главного героя в тексте часто называют романтиком и идеалистом. Он обвиняет себя в смерти дочери подруги, убитой в детском саду боевиками-террористами с противоположного берега Города… Его вина эфемерна, призрачна, напоминает вину лирического героя Твардовского:
«Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они – кто старше, кто моложе –
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь, -
Речь не о том, но все же, все же, все же…»
Нелепо обвинять себя в этой смерти, как и в других смертях, всех не убережешь… Но Фит все же делает это…
Однако показательно, что этот романтик и идеалист не находит ничего лучше, чем отправить «не поддающихся перевоспитанию» граждан города на барже по реке на верную смерть. При принятии этого решения Фит «забывает» проконсультироваться с Советом и берет всю ответственность на себя. Стало быть, есть границы у любого идеализма.