Конечно же, это была глупость – бездетному, более того, неженатому немолодому человеку взять этих детей. Складывается впечатление, что он вообще не способен на любовь – у него и домашних животных-то нет. Любит Денис Матвеевич только себя.
Но и духу отказаться от детей, сдать их государству у него не хватает. Хотя, конечно же, он вскоре пожалел о том, во что ввязался, и, как только появилась возможность, вообще переселился на дачу.
А Лиза стала Яну и сестрой, и мамой. Так, как умела. Так, как могла. Этот образ – огромная удача автора. Противоречивую, яркую, очень живую Лизу не забудешь.
Несмотря, на казалось бы, тяжесть темы, роман читается легко и с неослабевающим интересом. Я не могла оторваться, а на меня трудно произвести впечатление. Отсутствие детективной или любовной интриги искупается глубоким психологизмом. Просто-напросто хочется узнать, что же будет дальше? Как решатся все эти проблемы? Будет ли свет в конце туннеля?
Книг, выстроенных подобным образом да еще на таком уровне, сегодня появляется очень мало. Тем они ценнее.
Видно, что написан роман очень умным человеком, который тщательно изучал материалы по теме и добросовестно подошел к делу. То есть здесь не будет никакой халтуры, попыток писать, чтобы набить объем, ничего подобного. Это серьезная, глубокая книга, в которой есть над чем подумать. Весьма вероятно, что читатель не согласится с какими-то вещами, захочет поспорить, это нормально. Но здесь просто есть с чем спорить, есть материал для дискуссии… Пища для ума.
Лично мной книга был прочитана как роман о разрушенной семье. О конкретной разрушенной семьи Лизы и Яна (Денис Матвеевич семьей для них так и не стал, оставшись формальным опекуном, дистанцировавшись от всего, что можно) и о разрушенной семье вообще. Кто знает, что творится во внешне даже благополучных квартирах, где коротают век наши атомизировавшиеся современники? Нормой стала нуклеарная семья, а родители, мама и папа, не справляются, третье поколение в воспитании детей участия почти не принимает. Браки разрушаются, естественно, начинаются поиски нового партнера, а ребенок становится ненужным. И все это так болезненно актуально именно для нас, нашего времени. Сара Бергман пишет о том, что болит, что просто вопит от боли.
А еще это роман о том, как мужчины не справляются с детьми. Чего-то им для этого не хватает. Чего-то, что есть у женщин и то не у всех. Как совершенно не справился Денис Матвеевич. Как не справился попытавшийся заменить его Мезенцев.
Кажется, попадись на пути Лизы и Яны сердобольная, действительно добрая женщина, и все было бы иначе. Но, к сожалению, этого не произошло… Денис Матвеевич и не хотел стать отцом. А Мезенцев и хотел, да не смог – что было совершенно предсказуемо.
У него просто не было на это времени. У молодого работающего человека, живущего в городе, не было времени на то, чтобы заменить ребенку родителей. Нужна была женщина. А женщины не нашлось.
Когда Лиза говорит опекуну «Ты нам всю жизнь испортил», это звучит совершенно справедливо. Действительно, что ждало бы их, окажись они в детдоме? Хоть Лиза и говорит про себя, что она «конченая», я думаю, это не так. Оказавшись в среде себе подобных, она могла бы найти друзей – в «приличной» московской школе дружить ей было не с кем. Ее никто не брал в компанию. Возможно, ей помогла бы советом – просто по-человечески, по-житейски – какая-то сердечная воспитательница, учительница в школе-интернате, и она бы не скатилась, получила профессию и в дальнейшем смогла бы жить нормальной жизнью. Нужен был кто-то из ее среды, говоривший на понятном ей языке, как парикмахерша из «Людочки» Астафьева, у которой снимает комнату главная героиня (эта повесть вообще часто вспоминалась мне, когда я читала «Съевших яблоко», у данных произведений много общего).
А Яна, как справедливо говорит Лиза, могли бы усыновить. И он жил бы в нормальной семье, где его бы любили. А если даже нет, если бы он рос в детдоме, рядом с Лизой, он бы точно ничего не потерял.
В общем-то, даже и Мезенцев мог бы справиться и не совершить второе и ставшее фатальным предательство (первое – в отношении Лизы, когда они были еще подростками), если бы ему кто-то помог. Просто помог. И такой человек в его окружении был – его собственная, скучающая на пенсии мать. Почему он к ней не обратился? Он ведь понимал, что утрачивает контроль над ситуацией. В таких случаях вспоминают о родителях.
Да, понятно, что она не была бы рада, что она категорически возражала бы против опеки над Яном («лишние заботы»), но такие женщины живут не умом, а сердцем. И со временем, начав ухаживать за мальчиком, она бы привязалась к нему (и скорее всего, перенесла на него собственную любовь к сыну). Ведь она страшно тосковала по своему выросшему и отдалившемуся Никите. Лизу мать Мезенцева никогда не смогла бы полюбить, она была для нее конкуренткой, а вот Яна, талантливого, положительного, послушного – вполне. От него не шло никакой угрозы, он был еще ребенком – его не то что можно, но и должно было любить.