Но потом ты понимаешь, что, наверное, другим этот финал, если следовать логике характеров главных героев, и не мог быть.
Те читатели, которые доберутся до конца, быть может, не получат того заряда оптимизма, который дает традиционный любовный роман, зато они обретут нечто другое… воспоминание о нежности, затапливающей тебя, как вешние воды. Нежности, в которой тонет рутина, усталость, все оскорбления быта. Нежности, такой глубокой, бескорыстной и безнадежной, что думать о ней почти больно…
Как заливные луга скрываются под водой, скрылась под этой нежностью серая повседневность.
7. Триллер на фоне лесопилки (Федор Ахмелюк, «Я хотел увидеть пепел»)
При чтении романа «Я хотел увидеть пепел» Федора Ахмелюка меня не покидало странное двойственное ощущение. Одну его сторону можно сформулировать как «господи, до чего ж это хорошо написано», вторую как «и кому это надо»?
«Таежная глушь, комары, безденежье и тоска» - предупреждает читателя аннотация. Что это? О чем это? И… зачем?
Скажите, давно ли вы читали роман, в котором действие происходит на пилораме? Я вот не читала вообще, а читательский опыт у меня, честное слово, немаленький. Книг, где действие разворачивается в больнице, научной лаборатории, школе, полно. О деревне и садово-огородных товариществах тоже пишут. Но о лесопилке? А что там, прости господи, интересного?
Почему авторы не изображают подобные места, понятно. Те отечественные писатели, которые работают в русле традиционного реалистического направления – Ю. Поляков, Е. Водолазкин, Т. Толстая и – чуть помельче калибром – Л. Улицкая, Д. Рубина, З. Прилепин – живут в больших городах и отображают те реалии, которые проходят у них перед глазами. Ни на каких лесопилках они, естественно, не трудятся. И о тех, кто там работает, понятие имеют весьма смутное.
Как совершенно верно спел Игорь Растеряв о людях другой рабочей профессии:
«Не снимают о них сериалов,
Ведь они не в формате каналов.
И не пишет о них интернет,
Их совсем вроде как бы и нет».
Но только они есть – вот в чем дело-то. Как есть та реальность, которую отображает Ф. Ахмелюк в своем романе.
Потому что бескрайнее и непостижимое Отечество наше живет именно так. Отъедь за сто километров от Питера и Москвы, от городов-миллионников и ты увидишь именно это. Хрущовки, избы, общежития, оставшиеся еще с довоенных времен или построенные сразу после войны бараки… Здесь и живет вся огромная Россия. Наш, не побоюсь этого слова, народ.
А как именно он живет – в провинции, вдали от центров цивилизации – об этом как-то мало пишут. Или пишут, но, скажем так, не вдаваясь в детали.
По неистребимой филологической привычке я все пыталась определить, что именно я читаю. Сначала мне казалось, что передо мной производственный роман – так как отношения на производстве налицо. Но очень скоро стало ясно, что это не так. Детектив? Но где развязка, сыщики и поиски преступника? Социальная драма? Так под это определение подходят почти все произведения классической литературы… Слишком уж оно широко. Триллер? Пожалуй, здесь есть нечто от триллера: острый сюжет, неожиданная развязка. Но в действительности роман шире классического триллера, да этот жанр и плохо прижился на отечественной почве. Одно можно сказать точно – это роман. Крупная форма.
Ну а направление… Вначале мне хотелось воскликнуть «да это же какой-то социалистический реализм!» (ведь капиталистического вроде бы не бывает). А то, что принято называть «критическим реализмом», кажется, почило в бозе задолго до моего рождения, как и рождения автора…
В общем, это реалистический роман. При чтении мне все время вспоминались слова одного моего однокурсника по поводу книги Ю. Полякова «Замыслил я побег…» «это классика, которая никогда не нравилась». В самом деле, это произведение, написанное как будто в классической манере, словно со времени, когда творили Ф. М. Достоевский и Н. С. Лесков, прошло не сто пятьдесят, а двадцать-тридцать лет. Но при этом опыт авторов детективного романа, в особенности, как мне кажется, А. Марининой, учтен и переработан.
Написан роман хорошо. Просто очень хорошо! Прекрасным русским языком, богатым на описания, с высокой степенью детализации. В тексте мне единожды встретился момент, когда поплыла грамматика, ни опечаток, ни ошибок было не замечено вовсе. Для самиздата явление редчайшее. Одним словом, роман написан на высоком, очень высоком уровне. Те, кто боятся читать сетературу из-за неудобоваримой стилистики, здесь могут быть уверены, что ничего подобного их не ждет.