Мозаика на полу — это переплетение квадратов, треугольников и спиралей. Выглядит необычно, но очень красиво, а местные наступают на пол с опаской, касаясь камешков кончиками пальцев ног. Квадратные колонны покрывают узорами из камней. Здесь и порфир, и лазурит, и паросский мрамор. Пестровато на мой взгляд, но именно так выглядит здесь роскошь. Она кричаща и вульгарна. Она подавляет пышной яркостью и нелепыми сочетаниями красок. Она бьет в глаза, не давая усомниться в своей стоимости. Здесь не в чести спокойное достоинство, которое порой куда дороже броского кича. Богатство должно быть заметно сразу, вселяя в вошедшего чувство собственной ничтожности.
— Акамант! — повернулся я к своему старшему писцу. — Отправь послание к царям Вилусы. Передай им мой приказ прибыть на Кипр сразу же после восхода Семи сестер. Они должны припасть к стопам господина своего Солнца.
— Слушаюсь, — склонился Акамант, который после недолгого раздумья спросил. — А что, если они не приедут, господин? Царь царей Хаттусили тоже рассылал такого рода послания, и на них частенько не обращали внимания. Что мы будем делать, если цари поступят точно так же?
— Поверь, — усмехнулся я. — Я очень надеюсь, что именно так все и случится. Ты разве еще этого не понял?
— Кажется, понял, господин, — ошалело посмотрел на меня Акамант. — Я прикажу готовить припасы для большого похода. Правильно ли я понимаю, что следующим летом из Энгоми отбудет к новому месту службы изрядное количество новых писцов?
— Правильно, — усмехнулся я. — Изрядное количество писцов и вразумляющий поход армии. Мне нужно обкатать в деле молодняк.
— Я все исполню, господин, — склонил голову Акамант. — Сегодня утром приплыл гонец от почтенного Рапану. Он прислал весть. Я выучил ее наизусть.
— Говори! — нетерпеливо выпалил я. — Надо было начинать именно с нее!
— Большая рыба поплыла на юг, — нараспев произнес Акамант. — Туда, где ее ждет сокол Гор, наточивший медные когти. Туда, где сама богиня Сехмет, Госпожа ужаса, раскинула свои ловчие сети.
— Красиво сказал! Поэт, блин, — отдал я должное литературному таланту купца, а потом приказал. — Кноссо найти! Он крутится где-то между Угаритом и Уллазой. Немедленно!
Глава 20
Год 2 от основания храма. Месяц восьмой, Эниалион, богу войны посвященный. Арголида.
Корос, младший и любимый сын уважаемого наместника Филона, причалил в порту Навплиона на пузатой сидонской гауле[28]. Корабль это был необыкновенный, огромный до того, что у парня даже сердце от зависти защемило. У государя таких больших кораблей и нет. Гиппогоги разве что. Гаула же пришла в Навплион, привезя груз кедровых бревен, толику масел из далекой Аравии, груз пурпурных тканей, слоновой кости и страусиных яиц. Хоть и дорог пурпур невероятно, но паруса гаулы выкрашены именно в этот драгоценный цвет, потому как все знают, что он отпугивает злых духов моря. Зачем везти в Аххияву дерево? Да затем, что богатеющая на торговле керамикой и маслом ахейская знать желала теперь иметь мебель именно из несравненного сидонского кедра, а не из привычного дуба или сосны.
Корос был в Навплионе года три назад, и теперь с любопытством вертел головой по сторонам, пытаясь ухватить изменения, произошедшие за это время. А ведь их очень много… Не было вон тех складов… И вон той харчевни, где можно поесть за сифносские оболы, не было тоже. Здесь уже брезгливо воротят нос от гнутой серебряной проволоки и от колец с непонятной пробой. И даже призывно машущих морякам баб не было. Поток серебра, что захлестнул этот берег, принесенный караванами судов, выгнал из дома вдов, которым нужно кормить осиротевших детей. Суета в порту стала такой, что Корос вдруг подумал, что вернулся назад, в родной Энгоми.
— Родной, ха! — засмеялся он. — Как быстро он мне родным стал. Сифнос и не вспоминаю уже. Некогда все…
Навплион богател. Он на глазах превращался в перевалочную базу, откуда ахейское масло уходит во Фракию и Египет. Вон везут телеги с кувшинами, груженые так, что даже мулы кряхтят натужно, держась лишь на свойственном этим животным упрямстве. А вон плывет лодка с афинянами, которые мечтают превратить свою чахлую гавань хотя бы в слабое подобие главного аргосского порта. Старейшины города подняли стены на несколько локтей и заменили ворота. Теперь дуб доски, что была толщиной в ладонь, сиял ярко начищенной бронзой, крепко прибитой гвоздями. Улицу, что начиналась от них, застелили камнем. Навплион — город небольшой, но видно, потоки зимних дождей тутошним богатеям изрядно досаждают.
28
Гаула — финикийское грузовое судно, модификация «круглого корабля». Стала появляться примерно в описываемое время. Гаула несла до 500 тонн груза и была несомненным прорывом в кораблестроении.