ГЛАВА 3. Каменное фортификационное строительство в крепости (1834—1852 гг.)
План сухопутной обороны Севастополя. Оборонительные казармы. Чумной бунт. Возведение казематированных сооружений из местных материалов
К 30-м годам XIX столетия Севастопольская крепость представляла собой ряд земляных батарей, защищавших рейд. Однако возросшая мощь артиллерии, появление на вооружении бом-бических пушек и мортир крупного калибра требовало коренной реконструкции этих укреплений. В то же время с суши город был совершенно беззащитен. Поэтому было принято решение создать в первую очередь сухопутную оборону Севастополя, используя фортификационные сооружения из камня.
Подготовка к такому строительству началась давно. Еще в 1821 г. Инженерный департамент Военного министерства поручил командиру Севастопольской инженерной команды инженер-полковнику Мишо составить топографический план Севастополя и его окрестностей[27]. Работа над составлением карты завершилась в 1827 г., и сразу приступили к разработке чертежей.
В том же году командир Черноморского флота и портов вице-адмирал Грейг представил проект сухопутной обороны Севастополя на утверждение в Санкт-Петербург.
Инженерный департамент, одобрив в целом план обороны города, предложил внести в него существенные изменения: укрепления рекомендовали возводить на господствующих возвышенностях, а между ними расположить куртины; на ровных участках предписывали строить оборонительные казармы, а в лощинах — каменные стены с бойницами для ружейной обороны; все сооружения следовало защищать от прямых артиллерийских выстрелов земляными насыпями[28]. Указания Инженерного департамента были одобрены Николаем I, и вице-адмиралу Грейгу оставалось только выполнять волю монарха.
В 1828 г. архитектор Штауберт разрабатывает проект двухэтажной оборонительной казармы на тысячу солдат. Главный фасад казармы, обращенный к неприятелю, был прорезан тремя ярусами бойниц для ружей, а стены выполнялись из камня и имели толщину 1 м 20 см. Поскольку они не защищали от прямых артиллерийских выстрелов, то перед ними должен был возводиться земляной вал. Следует отдать должное архитектору в оформлении фасада, обращенного к тылу, и в соблюдении санитарных норм: на одного солдата в казарменной спальне полагалось не менее 9 м3 воздуха. Исходя из этого в проекте Штауберта предусматривалось одноярусное размещение солдат при высоте помещения более 3 м; в подвале находились кухни, пекарни, кладовые, сушилки для обмундирования. Стоимость одной казармы определили в 130 тысяч рублей.
Севастопольская эскадра пополнялась новыми кораблями, и для матросов нужно было строить береговые казармы. Вот на этом и решили сэкономить петербургские чиновники, посчитав, что оборонительные казармы следует построить для матросов, а во время военных действий казармы будут переданы пехотным частям — "не будут же моряки воевать на суше", рассуждали чиновники. Подготовили соответствующий доклад Николаю I, и в марте 1829 г. поступило распоряжение о срочном строительстве двух казарм для Морского ведомства. Определить место их расположения поручили адмиралу Грейгу, а к возведению остальных шести оборонительных казарм намечалось приступить после внесения изменений в проект сухопутной обороны Севастополя. Изыскали и 260 тысяч рублей для производства работ в текущем году[29].
Мыслящий, высокообразованный адмирал Грейг категорически возражал против этого решения. Он считал, что удаление флотских казарм от порта и кораблей понизит боеготовность эскадры. Кроме того, одна казарма, по уточненным подсчетам, стоила 190, а не 130 тысяч рублей, как определили ранее. Заручившись поддержкой Морского ведомства, командир Черноморского флота и портов к строительству оборонительных казарм не приступил.
Тем временем бывший командир Херсонского инженерного округа инженер-генерал-майор Латынин откорректировал проект сухопутной обороны города; проект отправили на утверждение Николаю I[30]. Документ, вызывавший много возражений, почти год путешествовал по кабинетам, но наконец 29 января 1831 г. на проекте появилась утверждающая надпись. Согласно этому документу, от десятой приморской батареи до вершины Южной бухты намечалось возвести девять каменных оборонительных казарм, соединенных каменной оборонительной стеной. Далее оборонительная линия следовала восточнее Корабельной слободы и примыкала к пятой приморской батарее. На этом участке предполагалось возвести три бастиона с казематированными флангами; между ними строилась каменная стена.
Внимательное изучение чертежа линии сухопутной обороны приводит к выводу, что на его содержание большое влияние оказала не фортификационная наука того времени, а Севастопольское восстание. Действительно, намечаемые к строительству оборонительные сооружения с пробиваемыми снарядами стенами не могли выдержать длительной осады. Они были пригодны для отражения атак небольших десантов противника или взбунтовавшихся крымских татар, но главное, они превращали Севастополь в закрытый город, войти и выйти из которого стало бы невозможно.
Какова же суть происшедших событий, заставивших власти думать о создании сплошной ограды вокруг города? Им предшествовало распространение чумы на юге России. И хотя в июне 1829 г. в Севастополе отсутствовали признаки заболевания, город был оцеплен войсками, что привело к резкому сокращению подвоза продовольствия и дров. Только в октябре в помещении карантина было обнаружено заболевание чумой. Вместо того чтобы изолировать Южную бухту и карантин, комендант и градоначальник усилили охрану вокруг города, перекрыв все пути снабжения. Жители страдали от голода и холода, населению выдавали непригодную к употреблению муку. К декабрю 1829 г. чума распространилась по всему городу.
Карантинные и медицинские чиновники использовали эпидемию для личного обогащения. Они не только разворовывали средства, отпускаемые правительством для борьбы с чумой, но и стремились как можно дольше сохранять создавшуюся в Севастополе обстановку; любые признаки недуга объявлялись чумой, а заболевших направляли в лазарет, где они, как правило, умирали от истощения и переохлаждения. Непосредственным поводом для восстания, или "чумного бунта", стала смерть женщины на Корабельной стороне. Медики объявили, что она умерла от чумы и в связи с этим необходимо ужесточить карантинные меры. Доведенные до отчаяния чиновниками и полицией, беднота, мастеровые и матросы, семьи которых проживали в слободе, подняли восстание. Они удерживали власть в городе с 3 по 7 июня 1830 г.[31] Военный губернатор Севастополя адмирал Грейг не применил войска для пресечения беспорядков; градоначальник Н. А. Столыпин был убит восставшими. Восстание жестоко подавили войска под началом новороссийского генерал-губернатора Воронцова. Тысяча пятьсот человек предстали перед судом; семеро зачинщиков были приговорены к публичной смертной казни.
В 1832 г. начальником штаба Черноморского флота назначили контр-адмирала М. П. Лазарева, который стал исполнять и обязанности командира, так как адмирал Грейг убыл из Севастополя, ожидая решения императора (в 1833 г. Николай I назначил Грейга сенатором).
Интересная судьба сложилась и у плана сухопутной обороны. Инженерная команда, приступив к разбивке сооружений на местности, обнаружила, что топографический план составлен с большими погрешностями: казармы попадали в овраги, бастионы упирались в откосы; было много и других нелепостей, не позволявших осуществить проект. Командир Херсонского инженерного округа инженер-полковник Мочульский доложил командиру Черноморского флота и портов о создавшейся ситуации, и в Санкт-Петербург был отправлен соответствующий доклад. Император, видимо, негодовал, но в июне 1833 г. приказал послать в Севастополь инженер-полковника Бюрно для выполнения проекта крепости. Пришлось подполковнику при содействии инженерной команды заняться уточнением топографического плана, так как на новую съемку местности требовалось несколько лет.
Описанные события резко обострили взаимоотношения между Военным министерством и Морским ведомством. Армейцы решили "отомстить" морякам, обвинив их в невыполнении решения царя по возведению двух оборонительных казарм для размещения матросов. От командира Херсонского инженерного округа потребовали донесения о состоянии строительства этих сооружений согласно распоряжению императора 1829 г. В Инженерном департаменте знали, что к работам не приступали, но для "всеподданейшего доклада" необходим был документ. В архиве отсутствуют следы этой "схватки под ковром", но в мае 1835 г. высочайшим повелением строительство морских казарм в Севастополе передали в ведение архитектора с морской стороны, без участия инспекции инженерной команды[32]. Николай I не пожелал передать, по примеру Кронштадтской крепости, строительство укреплений Морскому ведомству.