- Сестра Ника, - вернул ей поклон барон, и растерянно разведя руками в стороны, попенял: - Ну же, сестра... Вы были так мужественны в трудное и опасное для всех нас время, будьте же мужественны и сейчас в минуту радости.
- Простите... я никого не хотела обеспокоить своими слезами. У... у меня в последнее время, видимо начали сдавать нервы. Я все время плачу.
- Вы ничем не стесняете нас, сестра. Но я бы не хотел, чтобы вы огорчались и плакали из-за чего бы то ни было. Вы не можете представить себе, чем я вам обязан. Что мне пришлось пережить, сидя беспомощной развалиной в кресле, не в силах ничего предпринять, видя, как убивают мое дитя, и не в состоянии защитить своих домочадцев. Представьте, с каким вниманием я слушал все, что мне рассказывал о ваших попытках, хоть как-то уберечь нас от злой напасти, мой верный Криспи. Представьте, что я испытывал, когда не мог броситься на подмогу и когда просто не знал, чем можно помочь делу.
Барон обернулся на Криспи, стоящего позади кресла и тот, с хмурым выражением, кивком подтвердил слова своего господина. Старый слуга пока еще не верил в благополучный исход всей этой истории с проклятием и ведьмой, и должен был непременно убедиться в этом сам.
- Вы догадывались, что это леди Элеонор? - спросила Ника.
Барон вскинул голову, глядя ей прямо в лицо.
- Я бы проявил не благодарность, если бы не был честен с тобой, сестра. Да, я догадывался, но... не хотел верить в это, а потом было слишком поздно, я был уже не в силах что-то изменить.
Ника, прикусив губу, опустила глаза и решилась:
- Мне очень жаль, милорд, но...
- Я знаю... - жестом прекратил он тяжелый для Ники разговор. - Я и моя дочь сразу же почувствовали смерть Элеонор. Как видишь, ее чары спали тотчас, едва ее прибрала к себе преисподняя.
- Батюшка, я тоже хочу поблагодарить сестру Нику, - раздался от постели слабый голосок.
Взглядом испросив у барона дозволения, Ника подошла к Айвен, сидящей среди взбитых и заботливо подоткнутых подушек. Лучезарно улыбаясь, Айвен потянулась к Нике и они обнялись. Прижавшись к ней всем своим изможденным, хрупким тельцем, юная девушка положила головку на ее плечо.
- Я так вас люблю, сестра, - призналась она трогательно. - Я слышала все, что вы мне говорили. И то, что я буду красивой и счастливой, и чтобы я ничего не боялась. А мне никогда не было страшно, когда вы были рядом и рассказывали мне разные истории. Знаете, мне очень понравилась сказка про "Спящую красавицу" и "Золушку". Но больше всего про Люка Скай Уокера и Дар Вейдера, как они летали на звездных кораблях и бились светящимися мечами... А вы мне расскажете, что дальше стало с принцессой Леей и Хантом Соло?
- Конечно... – пробормотала смущенная Ника.
- А где, все это время, был сэр Риган? Почему он ни разу не приходил ко мне?
- Он вел бой с темной стороной силы, - шепнула ей на ухо Ника и обе тихо засмеялись.
- Даже не сомневаюсь, что Риган не остался в стороне от происходящего, - едко заметил барон, ревниво прислушиваясь к их разговору. - Надеюсь, он не забывал о своих прямых обязанностях?
И когда девушки повернулись к нему, он, вскинув руки, быстро пошел на попятную:
- Конечно же я пошутил и, кажется, не очень удачно. Риган мог бы списать свою небрежность, если бы, конечно, оказался небрежен, на те богопротивные чары проклятой ведьмы, которые она наложила и на него тоже, сковав его волю и подчинив себе. Но я знаю, что даже будучи оборотнем, он гонял от рубежа орков и варваров. Я слышал, что его воля победила даже тебя, сестра.
- Да, - Ника, отчего-то, испытывала гордость за сэра Ригана. - У вас преданный вассал, господин барон.
И Айвен кивнула вслед Никиным словам, подтверждая их.
- Мне бы, как и Айвен, тоже хотелось бы знать где Риган?
- Он... э... э... наводит порядок... – нашлась Ника, вставая с постели Айвен.
- Надеюсь, я не очень отвлеку его, если попрошу подняться сюда, к нам? - требовательно произнес барон.
Криспи ринулся было выполнять волю своего господина, но Ника остановила его:
- Я передам ему вашу волю...
Криспи и барон недоуменно переглянулись, а Христина, для верности, ухватилась за рукав камзола одноглазого слуги, чтобы дать Нике возможность первой выскользнуть в дверь. Но прежде чем, выйти, Ника шепнула, встрепенувшейся в своих подушках словно птичка, Айвен: