Этот самый синяк осторожно целует Женька, едва касаясь его губами. Эльфийка, прикрыв глаза, впитывает его нежность, с недоверием и удивлением, прислушиваясь к себе.
Фиселла сидит в постели, опустив книгу на одеяло, задумчиво смотря перед собой. Нике видно те строчки, которые только что прочла эльфийка: "Самое важное в этом мире не столько то, где мы находимся, сколько в каком направлении движемся".
И вот в комнату, смеясь, вбегают Женька и Фиселла. Она в белоснежном свадебном платье. Отросшие волосы украшены белыми цветами. Женька спрашивает:
- Ты счастлива?
- А ты? - в свою очередь спрашивает его эльфийка в теле Ники.
- Очень, -улыбается Женька.
- Вот ты и ответил на свой вопрос, - смеется некогда могущественная Мать Первого Дома Мензоберранзана. - А теперь иди, мне надо привести себя в порядок.
- Только не долго... - умоляет Женька, когда Фиселла смеясь выталкивала его за дверь.
Оставшись в комнате одна, эльфийка подходит к зеркалу и пристально смотрит на свое отражение. Потом протягивает руку и прижимая ладонь к гладкой зеркальной поверхности. Ее ладонь ложиться на ладонь отражения, прижатую с другой стороны, откуда на нее смотрит монахиня-дроу.
- Ты хочешь вернуться? - шепчет Фиселла, ставшая просто Никой, потому что настоящая Фиселла ни за что бы не призналась в том, что произнесла сейчас: - Даже, если бы за твоим желанием не стояла сильная магия, я все равно подчинюсь твоему желанию.
- Почему? – доносится до нее вопрос из-за зеркалья.
- Потому что виновата перед тобой… Знаю, придется нелегко, но я за все отвечу. Прости… Я готова вернуться… - с трудом выдохнула Ника –Фиселла.
- А я… нет… - покачала головой монахиня.
Фиселла наклонив голову в свадебном венке из флердоранжа, прислушалась.
- У нас мало времени… - сообщила она. – Решайся.
Но монахиня по ту сторону отражения продолжала стоять неподвижно.
- Да ладно! – начало доходить до Фиселлы. – Кто он, что держит тебя в моем мире?
- Дорган, - шевельнулись губы монахини.
- Понятно, почему ты выжила. Прости, но теперь твой парень, стал моим. Я прошу у тебя одного: когда мы поменяемся, вернувшись в свои миры… сделай Женю счастливым.
- Я не вернусь… не могу…
- Меровенлит... – прошептала Фиселла, отнимая ладонь от зеркала.
- Будь счастлива… - доносится до нее в ответ чуть слышное.
В шатре тихо, лишь потрескивает костерок. Зуфф и Дорган сидят на своих местах, смотря на неподвижное тело монахини. Вот оно шевельнулось, вздрогнуло. Дроу безучастно наблюдал, как монахиня поднимается, опираясь на дрожащие руки, и непонимающе оглядывается вокруг. Она села, и ни на кого не глядя, хрипловатым голосом прошептала:
- Меровенлит...
Потухший взгляд дроу прояснился, он недоверчиво и пристально вглядывался в монахиню.
- Ника?
Монахиня потерла лоб
- Меровенлит, - снова пробормотала она.
- Ника! - рванулся к ней Дорган.
Спроси его сейчас, откуда у него такая уверенность, что перед ним Ника, он бы не смог вразумительно ответить. Он знал, что это она и все.
- А ты умеешь смотреть сердцем, дроу. Глазами многого не увидишь, - одобрительно проговорил мудрый орк.
- О, Аэлла! - прошептал Дорган и, сделав над собой усилие, остался на месте, так и не перебравшись к Нике, как того хотел. - Почему ты не осталась в своем мире? Зачем вернулась?
- Что такое "меровенлит"? - кашлянув, спросила она эльфа.
Но Дорган, похоже, не слышал ее, оглушенный произошедшим. Какое-то время он сидел молча.
- От кого ты это услышала? – осторожно спросил он. - Кто тебе это сказал? "Меровенлит" на дровском означает "благодарю", но оно такое древнее, что дроу забыли его.
- Фиселла сказала... – кашлянула Ника, печально посмотрев не него. Похоже, он был не рад, что она осталась.
Неужели все настолько плохо и чувства Доргана к ней остыли? А, может быть, этим утром она умудрилась растоптать то, последнее, что еще теплилось к ней в его сердце? Может быть, он уже тяготится ею и желал бы, чтобы она поскорее вернулась в свой мир, и тогда он мог бы считать свой долг выполненным. Как бы то ни было, она все равно должна сказать, что вернулась из-за него. Но он опередил ее.