Трактирщик, с жалостью, поглядывавший на зареванного Пига, поспешил за требуемым. Зеваки оставались на площади, желая посмотреть чем же закончится разгоревшийся скандал, хотя и так было ясно, что монашка и староста пришли к какому-то, обоюдному, соглашению. Трое подростков с тревогой поглядывали на ноющего Пига и с неприязнью на Нику.
- Послушайте, Фома, возможно я погорячилась и прошу простить мне резкость, недопустимую с моим саном, но ведь и причина, выведшей меня из себя, необычна. У меня есть подозрения, что несчастного Пига бессовестно используют. Помогите мне развеять эти подозрения и разобраться во всей этой истории.
- Я не менее вашего хочу развеять ваши подозрения. Что надобно сделать?
- Дайте мне эти деньги, - тихо попросила его Ника, - а завтра вместе с Эдвином Трактирщиком придете за ними к матери Петре. Я скажу ей о вас и все объясню.
- Сестра, - обиженно отозвался Фома Большой, - я же сказал вам, что эти деньги обители и не собираюсь не только отказываться от своих слов, но даже, упаси Вседержитель, прикасаться к эьим деньгам. Мы и так ославлены перед всем светом, теперь от худой славы не избавишься вовек, - расстроенно закончил он.
- Об этом, как правило, думают заранее. Но главное о нашем уговоре никто не должен знать до завтрашнего утра.
- И, даже, почтенный Майер?
- Кто это такой?
- Хозяин "Единорога".
- Завтра, он узнает обо всем первым, но только не сегодня.
- И...?
- Только вы и я...
К ним вернулся Эдвард Трактирщик со всем требуемым. Усадив, где уговорами, где силой хнычущего Пига на каменное подножие статуи Асклепия, Фома Большой и Эдвард Трактирщик навалились ему на плечи, пока Ника выправляла сломанный палец, закрепляя его между двух лучинок и обматывая длинной полоской ткани. Пиг вырывался и визжал как поросенок на бойне и двоим далеко неслабым мужчинам, стоило большого труда удержать его на месте. Широкое лицо идиота было залито слезами и кто-то, сунул ему кружку с пивом, к которой он тут же, всхлипывая, приложился. Раскрыв чепец, Ника достала оттуда несколько монет, которые сунула ему. Пиг мигом сжал их в здоровом кулаке. Завязав остальное в чепец, Ника навесила его на пеньковый пояс рясы, вместе с кружкой для подаяния и взяв посох, пошла из деревни прочь.
Она шла по дороге в монастырь, обдумывая и переживая случившееся. Вечерняя тень, вытянувшись, бежала перед ней. Из-за верхушек деревьев виднелся шпиль монастырского храма. В ветвях утомленно перекликались птицы. Сладко пахло скошенным клевером. Надсадно жужжа, пролетел грузный шмель и снова со свистом, что-то пролетело мимо. Еще не успев ничего толком осознать, Ника инстинктивно отклонилась в сторону. В шероховатом стволе необъятного дуба, к которому она подходила, дрожал, вошедший в него чуть ли не по рукоять, нож. Развернувшись, Ника прижалась к дубу спиной, сжав в руке посох. Из-за деревьев у дороги, появилось трое мужчин, но когда они подошли ближе, она узнала в них тех троих подростков, которые до конца оставались на площади, утешая Пига.
- Попалась воровка, - проговорил долговязый парень с темными, остриженными в кружок волосами.