- Отвечай! Ты преступно заснула?! - голосила в негодовании кастелянша.
Похоже, она уже не могла, без содрогания, смотреть на Нику.
- Д...да, - пробормотала Ника, морщась от головной боли. - Есть немного...
Выглядывавшие из-за спины Теклы сестры, переглянулись, украдкой сделав, охраняющий от всякой нечисти, жест. Их лица покинули напряжение и страх, которые владели обителью в эти тревожные три дня. Ведь если сестра Ника заснула на дежурстве у гробы ведьмы и с ней не случилось ничего ужасного, значит то, что произошло с сестрами Ингрид и Паисией было лишь несчастной случайностью. У престарелой сестры Ингрид действительно не выдержало сердце от ночного бдения, ведь она ко всему, как известно, подходила с необычайным рвением, не щадя ни себя, ни других. Ну, а сестру Паисию всегда отличало богатое воображение и экзальтация. Не нужно ее было ставит на ночное дежурство у гроба, когда она была и так впечатлена слухами об усопшей и смертью Ингрид. А вот сестра Ника храбрая и отчаянная...
Выслушав ответ, подтверждающий ее самые худшие предположения, что да, она Ника немного вздремнула, сестра Текла пыхтя от негодования распиравшего ее, не говоря больше ни слова, развернулась и вышла из часовни. Конечно, помчалась жаловаться настоятельнице. Оставшиеся без присмотра кастелянши сестры, умирая от любопытства, подступили было к Нике с расспросами, как появилась сестра Терезия, с тревогой взглянув на Нику. Увидев ее живой и здоровой, она испытала явное облегчение, но потом беспокойство за свою подопечную, уступило место озабоченности. Всмотревшись в Нику, она нахмурилась.
- Ты бледна и у тебя темные круги под глазами, хотя как уверяла меня, только что повстречавшаяся сестра Текла, ты всю ночь преступно проспала, но... - и она осеклась, заметив нетерпеливый жест Ники и испуганное выражение на ее лице.
- Не выдавай...- едва шепнула Ника, бросив быстрый взгляд на, отошедших в сторонку сестер, дожидавшихся когда Терезия уйдет и можно будет как следует расспросить сестры, пережившую ночь у гроба ведьмы.
- Значит, на самом деле это был обморок? - покачала головой старая монахиня. - Тебе бы прилечь...
- Не могу... Для всех я спала...
- Настоятельнице такое не очень понравится.
- Так будет лучше для обители.
Она знала, что сейчас придет посыльная от матери Петры и ее призовут к ней, но неожиданно для всех, настоятельница сама пришла в часовню в сопровождении разгневанной, жаждущей немедленной расправы над ослушницей, сестры Теклы. Мать Терезия, поклонившись настоятельнице, отошла к гробу и взглянула на покойную, вздрогнула и зачем-то быстро начала поправлять на пюпитре книгу, скрывая свое замешательство, потом попросила сестер оставить часовню и вернутся каждой к своим обязанностям. Монашки, не мешкая, подчинились. Когда они, во главе с Терезией вышли, мать Петра попросила кастеляншу оставить ее наедине с провинившейся сестрой. Та бросив на Нику уничтожающий взгляд, вышла за остальными. Перебирая четки, настоятельница присела рядом со своей подопечной, которая опять попала в историю.
- Ты ведь не спала, как только что, донесла мне сестра Текла? - спросила она, цепко оглядев Нику. - Если бы она была повнимательней, то заметила, что ты бледна и вид имеешь отнюдь не отдохнувший, а измученный и нездоровый.
Ника промолчала.
- Что с тобой произошло?
- Матушка, - прошептала Ника, склонив голову, - я, правда, спала...
Настоятельница, неожиданно, сорвалась со своего места, остановилась у пюпитра и, постояв так, повернулась к Нике, стиснув ладони в широких рукавах рясы.
- Я хочу знать, что здесь произошло? - раздельно, с несвойственной ей строгостью и жесткостью, отчеканила она.
Ника не понимала, откуда у настоятельницы такая уверенность, но знала, что отвечать придется, потому что ни разу не слышала, что бы мать Петра когда-нибудь говорила подобным тоном. И Ника, собравшись с духом, коротко, не вдаваясь в излишние подробности, рассказала все. Мать Петра пропустив мимо ушей то обстоятельство, что Ника, действительно, собиралась проспать всю ночь, глубоко задумалась.
- Изо дня в день мы грешим, полагаясь на свое понимание жизни, не доверяя ей. - Проговорила она так, будто прозрела какую-то истину. - А ведь всего-то и нужно, положась на провидение, вверить дух свой Вседержителю, внимательно читая книгу жизни. Но мы восстаем и своевольничаем, ставя свое разумение превыше всего. Мы боимся верить, боимся утонуть в невзгодах. А вот сестра Режина поверила, верила и терпела, - мать Петра потерла лоб, ее пальцы дрожали. - Она верила в свою любовь и любовь ее спасла. Она прощена. Я же маловерная, до конца боялась довериться ей.