Как-то на постоялом дворе небольшой обоз пересекся с другим торговым караваном, везшим на продажу в города лежащие южнее Северной границы, тюки с овечьей шерстью. Купцы обоих обозов оказались добрыми знакомыми. Они шумно провели вечер за обильной выпивкой, после которой охранники растащили своих хозяев по углам, что удалось занять в одной общей комнате деревенского постоялого двора, где спали на полу вповалку. Сама охрана, за все время пути, не взяла и капли в рот не то что вина или эля, а даже пива. Как ворчливо объяснил Нике отец Фарф, проклятый гном подучил купцов, что за каждый налет на обоз, вычиталось из жалования каждого охранника. Это условие стояло первым пунктом в договоре и оно, как считала Ника, было, в общем-то, правильным, но от одобрения, по этому поводу, воздержалась. Что касается встречи и совместной попойки торговцев встретившихся обозов, то из их пьяной болтовни выяснились довольно любопытные и занятные вещи. Оказалось, что везший овчину обоз, что следовал по дороге, проходившей западнее основного тракта, угодил в засаду от которой, слава Вседержителю, им удалось отбиться без потерь.
- Нас потрепало, но впредь будем умнее, - сокрушался торговец овчиной, вновь припадая к кружке виноградного сладкого вина, которым его потчевал дворф, везший его аж из-за Черных гор. - Пусть дорога на Репрок длиннее, зато не надо беспокоиться о разбойниках, да о разнузданных орочьих шайках, коли на тамошней границе обосновался оборотень. Слух прошел, что даже племена варваров отошли подальше от цитадели Репрок.
Прислонясь к холодным бревнам стены в углу, Ника щипая маслянистую лепешку, что сунул ей в руки гном, обдумывала услышанное. Получалось, что Репрок и окрестности вокруг него, своим спокойствием и "безопасностью", обязаны страхом, наводимым оборотнем? Станет ли он для нее проблемой? Нет. Если она не надумает прогуляться за стены замка в лунную ночь.
Как-то, не удержавшись, она осторожно спросила отца Фафра о Зуффе, на что получила категоричный ответ, что знать не знает сего язычника. А когда Ника удивилась, почему он решил, что Зуфф язычник, решительно ответил, что "Зуфф" языческое имя. Торговцы тоже не смогли припомнить, чтобы имели дело с кем-то прозывающимся подобным именем: торговец сыром Джеральд из Мексалона лишь задумчиво почесал макушку, а везший ткани Кнох Примхос из Предрассветной Долины молча, пожал могучими плечами. Гном думал и припоминал аж три дня, а после решительно заявил, что в тех местах, откуда он родом, таким именем отродясь никого не называли, а доводись прийти к нему человеку с таким именем, он бы сроду ему ничего не ссудил.
- Это почему? – удивилась Ника.
- А зачем бы честному человеку скрывать свое подлинное имя под вымышленным? - возмутился гном-ростовщик, но вдруг умолк, задумавшись.
Ника на своем муле подалась вперед, вытянувшись так, чтобы не пропустить ни словечка из того, что он скажет. Гном, гарцевавший рядом на иноходце, хитро покосился на проскакавшего мимо Рогнара, самого старшего в охране, матерого воина, которому беспрекословно подчинялись все, едущие с обозом. Ника мимоходом отметила скупую улыбку, мелькнувшую на суровом грубом лице Рогнара: видимо монашка на муле и возвышающейся над нею гном на танцующем иноходце выглядели потешно. Но Нику это не волновало, а вот ростовщика волновало и очень. Он страшно гордился своим племенным иноходцем, каких-то редких южных кровей и считал, что охрана умирает от зависти к нему, тогда как, на самом деле, охрана если и умирала то со смеху, видя, как подпрыгивает гном в седле, слишком большом для него, старательно расставив локти. Его иноходец был не просто породистым, но и очень умным, не раз вынося вцепившегося в его гриву гнома, из опасных мест, хотя ростовщик был уверен, что именно он управляет конем. Солдаты так и прозвали их: конь и его всадник.
- На какой-то миг мне показалось, - гном стрельнул на монашку темными глазками, словно решая, как примет она его слова и стоит ли говорить их ей вообще, - ... так мне показалось, что от этого имени повеяло древней магией. Уж поверь, мы гномы, разбираемся в этом деле.