- Я верю, - сникла монахиня. - Это имя когда-то принадлежало очень могущественному магу.
Чем дальше на север продвигался торговый обоз, тем реже на его пути попадались деревушки, в которых Кнох и Джеральд с выгодой распродавали бы свои товары.
Убранные поля ржи и ячменя сменила каменистая местность и вересковые долины. Последний город через который они проехали, оказался беден и невыразителен и больше походил на деревню, отличаясь от нее лишь большим скоплением домов под соломенными крышами, да тем, что был обнесен каменной стеной. Здешние не общительные замкнутые жители, смотрели товары недоверчиво, довольствуясь своим убогим бытом. Завсегдатаи придорожных таверн выглядели откровенными разбойниками и обоз частенько останавливался на ночлег под открытыми небом. В этих краях вино было кислым, а пища грубой.
Как-то, на пути показались мрачные стены замка, которые обоз объехал как можно дальше. О том, что бы проситься переночевать под укрытии этих стен, не говоря о том, что бы предложить свои товары владельцу замка, не было и речи. Купцы откровенно боялись туда соваться, не говоря уже о ростовщике. Ладно, если они лишаться остатка своих товаров и тяжелых, туго набитых кошелей, а то ведь часто бывало и так, что за стенами рыцарских замков, бесследно исчезали не только купцы, а целые обозы с товарами и людьми. Места-то вокруг безлюдные, глухие. На несколько сотен миль вокруг только леса да горы. Здесь сеньор был полноправным хозяином и сам себе законом.
И вот наступил день, когда отцу Фарфу и Нике пришлось попрощаться со своими попутчиками, благословив их дальнейшую обратную дорогу. Свернув с проторенного пути на лесную тропу, они почувствовали себя одинокими и беззащитными. Однако отец Фарф недолго предавался унынию, он хорошо знал эти места и уверенно вел Нику по утоптанной тропе, взбирающийся на поросший лесом холм. Следуя за ним, на своем отощавшем в дороге муле, Ника настороженно оглядывала плотные лесные заросли, памятуя о рыскающем по здешнем местам оборотне, из-за которого даже орки боялись соваться сюда.
Но только они перевалили за холм, как открывшейся перед Никой вид, заставил ее позабыть свои опасения.
Среди темного лесного покрова, разрывая его, гордо вознеслись серые башни замка, обнесенные мощными стенами к которым жалась деревушка. В этот пасмурный день, ее робкие огни манили к себе, обещая тепло, уют, огонь в очаге и горячую похлебку. Но темные бойницы и узкие щели окон замка, смотрели подозрительно и угрожающе. Из дверей некоторых хижин валил дым, они топились по-черному.
Ника посмотрела на отца Фарфа. Его голову покрывал капюшон, он зябко прятал руки в широких рукавах грубой рясы, от его дыхания, в холодный воздух поднимался пар, но глаза искрились радостью. Значит то, что Ника видела перед собой и было Северной границей. Почуяв издали чужаков в деревне залаяли собаки. Священник и монахиня тронули своих мулов, которые почувствовав близость жилья, ходко потрусили вниз с холма. Когда промерзшие путники, въезжали в деревню, из дверей крайней хижины, склонившись под низкой притолокой, вышел мужчина в меховой безрукавке и, выпрямившись, проводил их угрюмым взглядом, держа в руках увесистую дубину. Ника, встретив его цепкий, тяжелый взгляд, поприветствовала его легким кивком. Ответив ей угрюмым настороженным взглядом, мужчина, повернувшись, скрылся в чадном нутре своей хижины.
Ну, здравствуй, Северная граница!
Замок Репрок
- Эй, вы там, жирные лентяи! Открывайте ворота, да пошевеливайтесь! Иначе гореть вам в пекле Подземья за то, что оставили своего духовного пастыря на ночь глядя без крыши над головой! - прокричал отец Фарф через ров стенам замка.
Между бойницами показалась чья-то взлохмаченная голова и насмешливо прокричала в ответ.
- Ты все-таки притащился обратно, старый ворчун?! Надо же! А мы уж об заклад побились, что ты сдох в какой-нибудь придорожной канаве. Но так и быть! Хоть ты и стоил мне целковый, входи уж, несносный упрямец!
- Вседержитель всегда хранит слуг своих, аки детей невинных да ангелов небесных, а таких нечестивцев и богохульников, как ты, карает, - беззлобно проворчал отец Фарф.
Скрипя цепями, мост опустился, ткнувшись в противоположный берег рва. Копыта мулов простучали по его настилу и остановились перед решеткой ворот. Наконец и она дрогнув, визжа ржавой цепью, поднялась. Священник и монахиня въехали в мощеный двор-колодец, окруженный со всех сторон мощными стенами замка.