Нисколько не тяготил, вновь подвизавшуюся монахиню, и строгий монастырский уклад, когда нужно было подниматься в пять утра на раннюю молитву. Потом они с сестрой Терезией направлялись в лазарет, сменяя дежуривших до этого сестер, где осматривали раны, меняли повязки, кормили, выслушивая бесконечные жалобы и сетования на жизнь. Но мало было выслушать страдальца, нужно было еще приободрить его, дав надежду на, хоть и не скорое, но исцеление, а от душевных невзгод было одно лекарство-молитва. После они шли на утреннюю службу, если все было благополучно, если же нет, то кто-нибудь оставался в лазарете, чаще, конечно, это была Терезия.
Нике нравился даже скудный рацион их трапез всегда состоящий из бобовой похлебки и ключевой воды, подслащенной медом. Хлеб с сыром, или намазанный на него мед, считался лакомством. До обеда Ника с сестрой Терезией вертелись в лазарете и, как правило, на обед приходили никакие. Правда, шедший после обеда час отдыха, восстанавливал силы, но в большинстве случаев, они проводили его на ногах. Ника старалась на это время заменить Терезию, чтобы дать ей отдохнуть. Она заметила, что та любит копаться на грядках, словно отдает земле свою усталость и немощь. Ника же, наоборот, терпеть не могла возиться в земле, зато ей нравилось растирать травы для мазей, примочек и микстур и готовить настойки под руководством опытной сестры. Она внимательно слушала рассказы Терезии о свойстве каждой травы и при каких болезнях их используют. Теперь она, девчонка выросшая в городе, могла запросто узнать нужную траву и с толком применить ее.
После вечерней службы следовал ужин и тогда уже все расходились по своим кельям, готовясь ко сну. Вот в эти-то, вечерние часы и сказывалось преимущество их житья в лачуге, в которой сестры могли чувствовать себя относительно свободно. Накормив своих подопечных ужином и микстурами, отдав последние распоряжения, заступившим на дежурство сестрам, Ника и Терезия добравшись до нее, разжигали огонь в очаге, поджаривали на нем оставшийся от ужина хлеб и съедали его с повидлом, за которым Ника забегала в трапезную. Его, после уваривания на огне виноградного сусла из которого делали вино, получалось особенно много и добродушная сестра кухарка охотно делилась им со всеми сестрами. Ника с Терезией, сидя вечерами перед огнем, частенько им лакомились.
После затхлости больничного корпуса, где царствовал стойкий запах нездорового пота, немытых тел и мочи, в хижине, приятно пахло душистыми травами, успокаивающе потрескивал огонь в очаге и неспешно текли разговоры. Дождливыми вечерами, они закладывали оконце деревянной ставней и слушали шум дождя, барабанящего по крыше, стук капель в закрытую ставню, его шорох в густой листве плюща. В такие минуты говорить не хотелось и каждая думала о своем.
Иногда Ника нарушала молчание вопросом и всегда, пусть и не сразу, получала ответ. Как-то Ника вдруг спросила:
- Как можно понять силу своей веры?
По своему обыкновению, Терезия долго молчала и только когда они укладывались спать, залив огонь водой и укутываясь на своих лавках в меховой полог, ответила:
- Постоянством своей любви.
Утром, идя на службу, они срывали с грядок мокрые от росы листья салата и щавеля, выдергивали из земли, показавшуюся репку или крепкий капустный кочан и проходя мимо трапезной, оставляли у порога в корзине.
Как-то утро, после службы, мать Петра объявила о том, что с этого дня сестрам следует подумать о сборе урожая, как в монастырском саду, так и в их лесном угодье. Сестры заметно оживились. Терезия не могла оставить лазарет и снарядила на сборы Нику, дав ей большую корзину и необходимые указания. Торопливо кивая ее словам, Ника подхватила корзинку и стараясь не бежать, поспешила к воротам, где собиралась группка монахинь, отряженных в лес, взбудораженных, возбужденных и немного испуганных, как будто они отправлялись к неведомым, далеким землям. Наконец, сестра привратница открыла калитку в воротах и благословила избранниц, пожелав им вернуться с хорошим урожаем.
Для Ники местность за оградой монастыря на самом деле являлась таинственной землей и она с любопытством, осматривалась, пока одна из сестер, неожиданно не отделилась от их небольшой группы, уже входившую под тенистые своды леса, и не продолжила свой путь по дороге.
- Куда это она? - спросила Ника у молоденькой монахини, шедшей впереди нее.
Монахиня хорошо знала Нику, так как часто дежурила вместе с ней в лазарете, а потому охотно ответила, покачав головой: