- Ну, а Лиз с Опушки и Клеменс Ворона, что сказали?
- Не пришли они, сколько барон ни посылал за ними. Лиз-то, понятно, дикая была, добрых людей чуралась, но хвори руками исцеляла. Посланцы барона все никак не могли ее в хижине застать. Пропала и все тут.
- А Клеменс Ворона?
- Померла. Дряхлая была вот и настал ее черед. Все мы здесь на свет появились через ее руки. У моей матушки приняла на свет божий меня и моих братьев. Сколько себя помню Клеменс Ворона старой была, нисколечко не меняясь. Болтают, что из-за того якобы, что пила она воду из своей запруды, где водяной жил, вот и не менялась.
- Что ж, смерть от старости в кругу близких и родных - добрая смерть, - Ника приложила ладонь ко лбу, поминая Клеменс Ворону. - Хотя бы и водилась она с нечистым.
Христина с интересом глядя на нее, заметила:
- Так, если бы смерть Клеменс была такой, как вы говорите. А то ведь, померла она одна одинешенька, будто бродяга в придорожной канаве. Родные обнаружили ее денька через три после того, как отдала она богу душу, а может и нечисти водяной, раз зналась с ним.
- Тогда с чего решили, что умерла она от старости?
- Ах, да кому нужна была дряхлая Клеменс? На мельницу к ней лишний раз соваться боялись, - отмахнулась Христина, - раз зналась с нечистью. У себя дома ее привечали, но ходить к ней, не ходили.
- А почему, Клеменс эту, Вороной прозвали? - Ника чувствовала, что от сладкого крепкого пива ее повело, да и судя по пунцовым щекам Христины, та тоже чувствовала себя преотлично.
- Рассказывали, когда была она девчонкой, то подобрала вороненка с подбитым крылом и залечила его. А уж потом заметили, что перед тем как появиться Клеменс в деревне, ворона возвещала ее приход своим карканьем. Якобы жила эта ворона у нее на мельнице и сейчас болтают, что душа Клеменс вселилась в эту ворону. Старая уж очень была, до того старая, что когда ее нашли, тело ее иссохло и когда клали Клеменс в гроб, опасались, что вот-вот рассыплется оно в прах. Лиз вот тоже... и так дикой была, может ушла куда насовсем, а может голодные волки по зиме ее задрали. Мари, вон, заблудилась, и нет в том ничего удивительного в наших-то лесах. Она поди забралась в какую нибудь непроходимую чащобу, видишь ли ей нужны были особые травы. А про Клеменс вы знаете.
Ника уперлась подбородком в ладонь. "Замечательно! Получается, что всех, кто хоть сколько нибудь был способен к магии, здесь попросту изничтожили," - подвела она итог услышанного.
- И после этого отец Фарф отправился искать целительницу в монастыре святого Асклепия? - подтолкнула она Христину к дальнейшему разговору.
- Ну да. К тому-то времени наш господин уже заметно ослабел и старый упрямец решился сам поехать в вашу обитель, видя, что сталось с бароном и его дочерью. Хватились седьмицу назад, а отца Фарфа нет ни в замке, ни в деревенском храме. А ведь он, чуть ли не дневал и ночевал у постели голубки Айвен. Вот и пришлось мне сменить его на то время, пока он отсутствовал.
- Разве леди Айвен не имеет собственной служанки? - дивилась Ника, подавляя зевок.
Христина, что-то уж долго молчала, разглядывая свою опустевшую кружку, но потом видимо решилась и нехотя поведала:
- Как не быть... Была. Хорошая девушка приветливая, аккуратная, словечка поперек не скажет. Мало что снизу, дочь здешнего кузнеца, а тихая и богобоязненная. В последний ягодный месяц лета, почувствовала себя плохо, пошла к родителям вниз, да там и сгорела за три денечка. Барон думал, что Айвен от Маргарет какую-то заразу переняла, которая потом на него самого перекинулась. Да только все это как-то чудно с заразой-то выходит. Вот отец Фарф, я и другие, кто сидел у постели госпожи, да и Криспи с сэром Риганом, дай им Вседержитель всяческого здоровья, ведь не захворали же? Внизу, в деревне ходит слух, - и Христина, склонившись над столом, понизила голос до шепота, - что тяготеет над семьей барона Репрок родовое проклятие. Первая жена барона померла не своей смертью и теперь, видать, настал черед самого барона и дочки его.
- И это подкосило уже и так дряхлого барона, - кивнула Ника, хотя в глазах у нее все расплывалось и клонило в сон.
После долгой дороги, во время которой она мыкалась по холодным углам постоялых дворов сытость и тепло, будь они неладны, действовали на нее, прямо таки с убойной силой, что было так некстати.
Христина с недоумением глянула на нее, но Ника сделала вид, что ничего не заметила, допивая пиво из своего кубка. Так и есть: невысказанное мучило Христину и она быстро сдалась.