- Уж вы не выдайте меня, - снова перешла на шепот добрая женщина, привстав со своего места и подавшись к Нике через стол, обдавая ее запахом перебродившего меда. - Барон-то еще молод.
- Конечно, - вежливо согласилась Ника, заплетающимся языком, изо всех сил сопротивляясь сонливости. - Восемьдесят лет не возраст для мужчины.
Христина плюхнулась на табурет, поправила сползший платок, сердито глянув на непонятливую монашку.
- Сколько, по вашему, за Криспом зим? - спросила она, нервно отщипывая от пирога и кидая кусочек в рот.
- Думаю, полвека он уже разменял
- Так и есть... так и есть. - закивала Христина, торопливо жуя. - Ну а барон младше его на десяток зим будет.
- Кто? - глупо переспросила Ника.
- Господин наш... барон Репрок, - шепнула Христина, прижимая ко рту кулачок с зажатым в нем передником. На ее глазах навернулись слезы.
Сказать, что Ника была потрясена, не сказать ничего. Ника просто пребывала в тихом ауте. Разум отказывался связывать воедино то, каким она увидела барона с тем, что только что сказала Христина.
- Разве такое возможно, - пробормотала она, надеясь, что сейчас Христина объявит что пошутила над доверчивой монашкой.
Но женщина лишь всхлипнула, вытерла слезы несвежим передником и принялась собирать остатки ужина на поднос.
- Ох и наболтала я вам тут всякого, - нарочито бодрым голосом начала Христина. - Только вы уж не выдавайте, меня глупую, ради Блаженной Девы и ее дитя. Здесь строго запрещено болтать о леди Айвен и хозяине, - и уже подойдя к дверям, обернулась к Нике. - Вы ведь будете теперь неотлучно при нашей бедной девочке и я слышала, что отец Фарф станет сменять вас днем у ее постели, чтобы дать вам отдых.
Она ушла, а Ника принялась мерить комнату шагами, одолевающего сна как не бывало.
Остановившись у стола, взяла бутыль, откупорила ее и понюхала. Так. Настой содержал чабрец, вереск, зверобой, крушину и кломелию. Простая укрепляющая настойка. Заткнув бутыль пробкой, Ника подошла к сундуку на котором пристроила свою суму и принялась потрошить ее. Вытащив холщовый мешочек, она вынимала из него сухие ломкие пучки трав, откладывая некоторые из них на сундук. Остальные бережно складывала обратно в мешочек.
Те травы, что были оставлены и разложены на крышке сундука, Ника внимательно осмотрела, припоминая какие из них следует заваривать, а какие просто настаивать. После того, как отложив в одну сторону те из них, которые следовало настоять, а в другую те, что она собиралась заваривать, Ника устроилась в кресле у камина, уже спокойнее обдумывая услышанное от Христины.
Она не могла не отметить, что разговор их обошел своим вниманием баронессу - вторую жену барона Репрок. По всему видно, здесь ее, по прежнему, считали чужой и не стоящей внимания местных.
Еще Нику интересовало проклятие, что тяготело над семьей барона и из-за которого сейчас, якобы, умирал он сам и его дочь. Как поняла Ника, источником этого проклятия стала первая жена барона. В чем оно заключалось? Нику занимало это потому, что оно могло быть, да и было наверное, причиной болезни юной Айвен и о нем следовало распросить поподробнее.
А ведь барон до сих пор помнит мать Петру. Как же он о ней отзывался... Дряхлый то он дряхлый, но темперамент не растерялЮ тем наверное и держался еще.
Но главное, ее занимали странные смерти и исчезновение здешних ведуний и знахарок. Ника не могла отделаться от ощущения, что от них избавились сразу, едва они прикоснулись к тайне странной болезни довлевшей над бароном и его дочерью.
И потом не давала покоя, не менее странная болезнь и смерть Маргарет, что прислуживала леди Айвен. Причем заболела первой она, а уж потом ее госпожа. Не удивительно, что барон решил, что это какая-то зараза. Получается, что родовое проклятие знатного рода сперва ударило по дочери кузнеца? Фигня какая-то. Можно конечно допустить, что Маргарет побочная дочь барона, но это, скорее всего, пустая фантазия, не доказанный факт.
Дальше, странное поведение отца Фарфа, что тайком уехал из замка, отправившись за помощью в несусветную даль. Не значит ли это, что источник всех напастей находиться в замке? Здесь твориться черте что, так что в деревне предпочитают лишний раз не болтать об этом. Не удивительно, что Христина, то и дело спохватилась, боясь сболтнуть лишнего.
Но что бы здесь ни творилось, с магией или без, ясно одно - девчонку нужно увозить из Репрок, как можно дальше. Не об этом ли просил отец Фарф мать Петру. Точно! И настоятельница, как самую бесбашенную, отправила сюда ее, Нику. Умынуть-то девчонку, она умыкнет. Не вопрос. Но бедняжка настолько слаба, что вряд ли переживет дальний путь, да еще с наступлением первых зимних холодов.