- Чего тебе, монашка? - недовольно спросил он, вынимая из воды потемневшую остывающую подкову.
- Хотела узнать от чего умерла ваша дочь Маргарет? Это очень важно... - У подмастерья со стуком упал молоток. - Я знаю, что она отдала Вседержителю душу дома, в своей постели.
- Померла, вот и все, об чем тут говорить, - неприязненно ответил кузнец и отвернулся. - Мне не досуг развлекать тех, кому охота скоротать часок пустой болтовней.
- Что ж, вы мне очень помогли, - Ника плечом оттолкнулась от столба к которому прислонилась и обернувшись, добавила: - Впрочем, так же как и себе.
Пока Ника шла до покосившегося плетня дома, стоявшего на краю деревни, вовсю издевалась нед собой. Кого она из себя корчила? То же мне остроумный детектив Дешила Хэммета? Надо знать как и с кем разговаривать. А не знаешь - не суйся! Чей-то оклик прервал ее самобичевание и Ника оглянулась. Задами дворов ее догонял подмастерья неразговорчивого кузнеца. Холщовая рубаха парня болталась, больше не подпоясанная фартуком. Падавшие на лицо волосы удерживал, охватывающий лоб, кожаный ремешок.
- Зря вы заговорили о смерти сестры со стариком, - упрекнул он монахиню, останавливаясь перед ней. - Он не любит говорить о Маргарет.
- Я не права. Извинитесь за меня перед ним. Больше я не сделаю подобной глупости.
- Что вы хотели узнать о Маргарет? О том как она умерла? Я Ральф, ее брат, - назвался парень.
- Сочувствую тебе Ральф. Я буду молиться о сестре твоей, все помнят, ее славной девушкой...
- Не приведи Вседержитель умереть так, как умерла она, бедная. Маргарет была так рада, что поступает в услужении к леди Айвен. Это ведь была честь для нас, что будет она жить в замке "на верху". Когда ее оттуда отпускали домой, бывало щебетала как птичка, рассказывая о тамошнем бытье. Леди Айвен мало, что была добра к ней, так Маргарет стала чуть ли не поверенной всех ее девичьих тайн. Они же ровесницами были. А через месяца три Маргарет словно подменили. Домой придет - слово из нее не вытянешь. Похудела, с лица спала. Отец забеспокоился: думал сестра сохнет по какому-нибудь молодцу из челяди, или кто из солдат замковой стражи ей приглянулся. Но так и не смог ничего от нее добиться, даже побил. Но мне она как-то призналась, что мол приходит к ней ночами призрак и высасывает из нее жизнь. И я, олух, решил, что точно речь идет об, соблазнившем ее, молодчике, что дурит сестру, прикинувшись призраком, - Ральф угрюмо помолчал, глядя себе под ноги, потом глухо сказал. - Мы хоронили не Маргарет, а иссохшую, древнюю старуху.
Ника, сочувствуя его потере, мягко спросила:
- Ральф, ты ничего не слышал о проклятье рода Репрок?
- Проклятье? - парень поднял голову, приодя в себя - смерть сестры до сих пор причиняла ему боль.
- Проклятье, - фыркнул он, пренебрежительно скривив губы. - О нем начали болтать лишь в последнее время. И что это за проклятие такое, что губит людей чуждых семье барона.
Мимо, обдав их комьями грязи, летевших из-под копыт, промчались в сторону деревни, два всадника, что вели за собой на поводу трех коней.
- Эй, Ральф! - чуть осадив коня, на ходу повернулся к подмастерью один из них, оказавшийся ровесником молодого кузнеца.
- Привет и тебе, Сайкс! - махнул ему рукой Ральф и пояснил Нике. - Дружок мой, Сайкс Поуэ. Вместе росли, только судьба ему выпала идти в солдаты, а мне стать кузнецом. Пойду я, надо подковывать коней, которых они привели.
И Ника продолжила свой путь к замку. Ральф молодец: и он подметил странную особенность семейного проклятия Репрок, которое, почему-то, распространяется на всех с кем непосредственно сталкивается. Интересно, где ночует Криспи, состоящий при бароне? Ведь барона Балахон, точно, не обходит стороной? И почему, в таком случае, Балахон не трогает цветущую баронессу, а присосалось к худенькой дочери барона?
В покоях леди Айвен, Ника вместо Христины, застала беззаботно спящую девицу, вольно раскинувшуюся в кресле. Ника приметила ее этим утром, крутящуюся возле стражников у ворот. Покашливание Ники ничуть не побеспокоило ее сон, как и прикосновение к плечу и только когда Ника как следует встряхнула ее, девица открыла заспанные глазки и начала заполошно оглядываться по сторонам. Ей потребовалось какое-то время, чтобы понять о чем ее спрашивают.
- Ох ты, святые угодники, - бормотала она, смущенно оправляя полосатую юбку. - Никак уснула. Сроду такого не бывало. Все время глаз не смыкала, всего лишь на минуточку вот прикорнула... Тетушка Христина? Так, не иначе, она на кухне, а меня вот, приставила за госпожой приглядывать, а я, за все это время, глаз не сомкнула.