Пес благоразумно спрятался обратно в кусты.
- Быстро сгонял в замок за помощью! - прокричала ему вслед Ника. - Одна лапа здесь, три другие там!
Будто дворняга могла, хоть что-то понимать. Нику одолевали сразу несколько мыслей, которые следовало бы обдумать. То что сэру Ригану нельзя появляться в деревне было ясно как день, но добраться до замка, проникнуть в него и найти Криспи, не оставив рыцаря в лесу одного невозможно? А если она, по закону подлости, столкнется с Балахоном? А если не сможет никого предупредить о рыцаре, а потом вернуться за ним? Тогда он попросту замерзнет. Ника уже сама тряслась от холода, выбивая зубами частую дробь. Но хуже всего было то, что она опять оказалась в исходной точке своего расследования. Все ее догадки, все объяснения происходящего в замке, в которые так вписывался сэр Риган, ни к чему не привели. Рыцарь был не злодеем, а жертвой. Кто тогда Балахон? Скорее всего, он действительно призрак, проклятие Репрок, появляющийся в определенный час ночи. Кровавый, озлобившийся призрак, постоянно обитавший в замке. Недаром Мари Хромоногая ясно ощутила его незримое присутствие.
- Сэр, - Ника потрясла рыцаря за плечо. - Вам нужно перевернуться на другой бок, иначе вы застудитесь. А еще лучше попытаться встать. Я помогу вам дойти до замка.
Но тот даже не шевельнулся. Обеспокоенная Ника склонилась над ним. Он был в жару, тяжело и часто дышал. Плохо дело. Монахиня встала и обхватила себя руками, чтобы хоть немного согреться, уже не чувствуя своих ног. Зря она потеряла столько времени, сидя над ним и надеясь неизвестно на что. Давно бы уже сбегала за Криспи. Вдвоем они сумели оттащить Ригана в замок и уже что-нибудь придумали. Вдруг, перестав трястись, она прислушалась, стиснув зубы, чтобы они не мешали своим стучанием. Ей показалось, или она действительно различила глухой стук лошадиных копыт по мерзлой земле. Из кустов вылетел пес, пронесся по поляне, сделав круг и, вновь скрылся в кустах, из которых выехал кузнец Хоуги. Спрыгнув с лошади, он подошел к лежащему рыцарю, без всякого выражения посмотрел на него и, откинув плащ, потянулся к кинжалу, висящему на поясе.
- Нет! - кинулась к нему Ника, повиснув на мускулистой руке кузнеца. - Не делайте этого! Я сняла с него заклятие оборотничества... Он сам хотел этого. Теперь его воля борется с властью того, кто околдовал его...
Но кузнец, легко стряхнув ее, оттолкнул от себя.
- Никто не собирается убивать его, монашка. Я не душегуб, чтобы вонзать нож в полуживого человека. Возьми у него свой плащ и согрейся, я же укрою его своим.
Ника быстро закуталась в свой плащ еще теплый от жаркого тела Ригана, пытаясь согреться в нем. А кузнец, укутав обнаженного рыцаря, не без труда подняв безвольное тело, уложил его поперек седла.
- Он просил отвезти его в храм, - проговорила, все еще трясясь от холода, Ника.
Помолчав, кузнец хмуро, явно не одобряя эту затею, заметил:
- Храм закрыт, монахиня. В нем больше некому служить.
- Я знаю, но...
- В храм... - прохрипел сэр. - Монахиня...
- Едем! – решительно перехватил поводья кузнец и повел коня с перекинутым через его спину бесчувственным человеком, за собой.
Они шли по одной из тех, едва приметных троп, что известны только местным. Ника, присматривая за Риганом, что бы он невзначай не съехал со спины коня, постепенно согревалась от ходьбы. Интересно, понравилось бы ему то, что сейчас, он въедет в деревню ночной порой, скрываясь от ее добрых жителей словно вор; нагой, безвольно перекинутый через седло, будто тюк с награбленным барахлом. И это он, привыкший, чтобы его видели на коне в доспехах в окружении верных людей, как хозяина и защитника здешних земель, от чьей воли зависели подданные барона. Или это мало беспокоило бы его? Но Хоуги провел их обходной тропой, так что хоть они и сделали изрядный крюк, зато попали прямиком на зады деревенского храма и теперь ехали через погост, мимо припорошенных снегом могильных холмиков и покосившихся надгробий.
Объехав храм, остановились у его крыльца с выщербленными каменными ступенями. Взвалив Ригана на свое крепкое плечо, Хоуги легко взошел на крыльцо, пинком распахнув покосившуюся дверь. В небольшом храме было стыло и темно, а сквозь узкую прорезь единственного окна, сочилась тусклая тьма, уходящей ночи.
- Здесь холодно, господин, - проговорил кузнец, опуская сэра Ригана на деревянную скамью. - Вам бы попервоначалу согреться...
- Отчитывайте... – Сдавленно простонал рыцарь, не открывая глаз.
- Но как, господин? Ведь преподобный Фарф погиб и здесь некому больше служить, - возразил обстоятельный кузнец. Из его рта вырывалось облачко горячего дыхания.