Скрипторий представлял собой, квадратную башенку в один этаж с высокими, арочными окнами в свинцовых переплетах и толстыми зеленоватыми стеклами, вставленными в них. Третья, "глухая" стена - зады скриптория, выходила к ограде, а четвертая, обращенная к кладбищу, имела каменное крыльцо с низкой полукруглой дверью. Ника поднялась на него и огляделась. Эта часть монастыря была безлюдна, сюда никто не приходил.
За оградой виднелась темная неровная стена леса, а над нею багровым шаром горело предзакатное осеннее солнце. Воздух пах палыми яблоками, сырой землей и холодом подступавших сумерек. Стукнув тяжелым стальным кольцом в дверь, что утопала в толще стены, Ника вошла в скрипторий, с любопытством оглядывая светлую, сухую комнату с высоким, сводчатым потолком. Здесь стоял особый запах, свойственный всем библиотекам: запах пергамента и пыли. В скриптории никого не было и Ника, с интересом оглядываясь, стояла у порога, ожидая, когда ее, наконец, услышат и пригласят.
В глубоких нишах каждого окна, что располагались по два, с каждой стороны, напротив друг друга, были устроены кабинеты, с деревянными пюпитрами и скамьями, боком примыкавших к окну. Эти ниши-кабинеты были довольно уютны, а высокие окна с избытком давали необходимое освещение. Стену, между ними, занимали громоздкие шкафы забитые книгами и свитками. В углу находилась низкая дверь, видимо ведущая в келью сестры Режины.
Вот из нее-то и вышла она к Нике, встретившей ее поклоном. И получила, в ответ, столь же молчаливый поклон. Лицо сестры Режины было по-прежнему скрыто капюшоном, так, что оставались видны только полные губы. Она сделала знак, чтобы Ника подошла к ней и указала на книжные шкафы, видимо разрешая доступ к ним. Потом, взмахом руки в широком рукаве, показала на ближайший кабинет у окна, после чего повернулась и ушла к себе.
Как только за ней захлопнулась низкая дверь, Ника вздохнув свободнее, взяла резную скамеечку и пристроив ее к шкафу, дотянулась до самого верхнего фолианта на корешке которого было вытеснено какое-то кустистое растение, взятое в овал медальона. Подхватив тяжеленный фолиант, она осторожно сошла со скамеечки, подошла к пюпитру, положив на него книгу, развязала узел толстой пеньковой веревки и откинула деревяшку, служившую книге обложкой. Устроившись на войлочной подушке, брошенной на скамье, Ника начала бережно переворачивать жесткие листы, выделанные из телячьей кожи.
Они были сплошь заполнены мелким, округлым бисерным почерком, но уже через несколько страниц почерк поменялся на крупный угловатый с ровным наклоном. Ника не ошиблась в своем выборе - вся книга была посвящена травам, скрупулезно описывая не только их свойства, но и признаки, по которым можно было узнать нужное растение и места, где оно обычно произрастало. А вскоре, наткнулась и на рецепты о которых просила ее Терезия и, с непривычки, неловко орудуя стилом, карябая им по шероховатому пергаменту, обрывки которого лежали здесь же на пюпитре, попыталась их записать. Трудно отучиться думать, что держишь в руках не гелевую ручку, которой можно писать на бросовой бумаге, а стило. Стерев пемзой небрежно написанное, Ника принялась выводить чуть ли не каждую букву, от усердия, словно первоклашка, склонив голову набок и высунув язык.
Солнце бросило последние багровые лучи в толщу зеленоватого стекла скриптория и скрылось за горизонт. Заложив нужную страницу сухим цветком, который когда-то давно положил меж страниц переписчик, возможно даже тот, что писал круглым, бисерным почерком и закрыв книгу, Ника отнесла ее на место. Она не сразу поняла, что в скриптории не одна. В сгущавшихся сумерках темнела неясным силуэтом неподвижная фигура, сидящая за одним из пюпитров. От неожиданности у Ники душа ушла в пятки. Она так увлеклась переписыванием, что не заметила, как молчаливая Режина прошла мимо нее, потому что та сейчас сидела в кабинете, позади Никиного, через проход.
- Благодарю вас, сестра, - пробормотала, едва пришедшая в себя, Ника. - Да будет с вами благодать Вседержителя.
Монахиня ничего не ответила, продолжая сидеть молча, не шевелясь, нагоняя на Нику ничем не объяснимую жуть.
Этим же вечером, читая у очага, пергамент с выписанными рецептами, Ника, после того как все они были одобрены Терзией, спросила:
- Кто такая, эта сестра Режина?
- Тебе лучше не знаться с ней, - с несвойственной ей неприязнью ответить та.