Мы с ним долго ломали голову как быть с моей бедой и решили, что нужно поговорить со старейшинами «низа». Я объявил деревенским, что проклятые орки с помощью своего шамана все же добрались до меня и что лежит теперь на мне проклятие оборотничества. Мари Хромоногая подтвердила мои слова, прибавив, что не умеет снять его. Я поведал и то, что не помню себя, когда бываю в волчьем обличье, а потому не знаю, на что могу быть способен, так что если они порешат убить меня - пусть так и будет. Но пусть убивают в обличье человеческом, потому что хочу я умереть смертью воина с оружием в руке, полностью сознавая себя и не бессловесной тварью, а с бессмертной душой человека. Сказал еще, что не желаю давать повода торжествовать вонючему орочьему племени от того, что им удалось посеять в Репрок страх и смятение. Поразмыслив, старейшины решили не убивать меня но, лишь до той поры, пока я не трону человека будучи оборотнем. До сих пор я обходил деревню стороной, не трогая ни ее жителей, ни их скота, охотясь лишь в лесных дебрях, рвал там свою добычу, да нападал на орков, что пересекали рубеж.
Я не нарушал договора со старейшинами и знаю, что в деревне также старались не искушать меня: никто, без особой необходимости, не выходил из своих домов по ночам. Когда же до меня дошла весть о гибели отца Фарфа и то, что в ней обвиняют меня, понял, что пришел черед выполнить мою часть договора с «низом». И не собирался избегать заслуженной кары, потому что ничем иным не смог бы искупить гибели преподобного Фарфа, как только своей кровью. Но прежде хотел стать таким, каким был раньше - я хотел умереть человеком. Вседержитель внял моим молитвам, приведя в деревню тебя. Мне было ведомо, что вы задумали со священником. Он полностью доверял мне, так же как доверял ему и я. И ехал он в вашу обитель, испросив моего соизволения. Мы решили искать помощи у вас после того, как преподобный повстречался в покоях малышки Айвен с какой-то нечистью. Отец Фарф настаивал на том, что в этом деле мог помочь кто-то облаченный священническим саном. Он был прав. Ведь нам до сих пор не известно, что сталось с нашими ведуньями, против которых прежде были бессильны шаманы орков с их духами-демонами. И ведь отец Фарф сумел же отразить нападение нечисти силой святой молитвы. Мы остановили свой выбор на вашей обители, так как мне было известно, что его настоятельницу мать Петру и барона Репрок связывает общее прошлое. Об этом мне как-то рассказала Элеонор. Мы надеялись, что настоятельница не откажет нам в помощи, проникнувшись бедой своего старого знакомого. Но у отца Фарфа, видимо, не хватило духу открыться, этой праведной женщине, до конца.
- Его можно понять, - кивнула Ника. - Мать Петра даже ради барона Репрок, не поступилась бы своими убеждениями. Но она все равно не оставила бы барона в беде. Мне были даны ясные указания.
Сэр Риган усмехнулся:
- Увезти малышку Айвен? Что ж, я согласен на это. Признаться, я был несколько разочарован, увидев кого из обители, привез нам на подмогу отец Фарф. Но когда узнал, что ты, разобравшись в происходящем, все же не покинула Репрок, и сумела защитить малышку Айвен, схватившись с нечистью, понял, что сам могу искать помощи у тебя.
- Вас молитвой спасала вся деревня, сэр...
- Я помню об этом и, уж поверь, никогда не забуду. Когда ты собираешься увезти Айвен?
- Завтра. Нынче уже не получится.
- К завтрашнему утру я поднимусь.
- Хорошо. Тогда я возвращаюсь в замок. - Ника помолчала и, решившись, спросила, не могла не спросить: - Зачем отец Фарф поехал по тропе к дороге?