Девочка выглядела много лучше. Амулет Бюшанса надежно защищал, отводя от нее ненасытного Балахона. Жизненные силы возвращались к ней, хоть и медленно, но верно. Ника посмотрела на амулет. А что если завтра, одев его, она попробует выехать из Репрок на дорогу? Раз он отводит глаза Балахону здесь, в замке, почему бы ему не сработать, таким же образом, в лесу? Там он тоже, отведет Балахону глаза и его морок потеряет над Никой силу. Это должно сработать. Амулет Бюшанса еще ни разу не подводил ее. С сэром или без, но завтра она снова попытается проехать по тропе к дороге, ведущей в город. Ее мысли прервала Христина, принесшая кружку с вином и горячие гренки к нему, и пока Ника ела, она, по своему обыкновению, болтала не умолкая. Так Ника узнала, что Сайкс и Христина похоронили Салли, и как Христина добросовестно оплакала ее, пока Сайкс читал над могилой "Отход", чтобы душа почившей попала в благоуханную Вечность. Хотя Христину брало сомнение в этом, потому как, Салли была нерадивой и ленивой девицей. А после столь печальной церемонии, Христину развлекла досада тетушки Агнесс, так и не сумевшей узнать, о чем это шептался на кухне в углу, рыцарь и монашка и это притом, что после оба, вообще, куда-то исчезли из замка. А, между тем, с упоением рассказывала Христина, бросая на Нику многозначительные взгляды, баронесса уже не раз спрашивала о сэре Ригане и, кажется, сейчас пребывала не в духе. Упоминание о сэре, вызвало в Нике досаду и неловкость. Вот, что на него нашло? Зачем было губить едва возникшую дружбу. Кем он теперь станет для нее? Союзником или превратится в мстительного придурка? И как ей с ним вести себя завтра? Сказать ему, что она решилась снова проделать сегодняшний путь или обойдется?
Христина, сидевшая почти весь день при леди Айвен, ушла к баронессе готовить ее ко сну. А Ника, устроившись в кресле, начала рассказывать Айвен очередную историю, после чего рассчитывала встать в магический круг, чтобы дождаться Балахона и очень удивилась, когда Христина растолкала ее сразу же, как только она задремала.
- Что? - сонно спросила Ника, пытаясь потянуться в кресле. - Тебя госпожа отпустила на ночь?
- На ночь? - растерянно переспросила Христина.
- Ты ведь только что ушла к ней...
- Добрая сестра, - перебила ее служанка. - Ты проспала всю ночь, а сейчас ясный день на дворе. И госпожа отпустила меня затем, чтобы я передала, что она желает тебя видеть. Так что лучше бы тебе поторопиться.
Ника заметалась по покоям, разыскивая свое монашеское покрывало. Быстро влила в рот Айвен снадобье, прежде сняв с нее амулет. Она рассчитывала, что как только баронесса ее отпустит, еще раз попытаться выбраться на проезжую дорогу, ведущую в город. На ходу она сжевала пирожок с кашей, что принесла ей заботливая Христина.
- Сэр Риган ночью покинул Репрок, отправившись на рубеж к дозорам, а потому хозяйка не в духе, - предупредила ее Христина, когда они, дождавшись тетушку Агнессу, поднимались по лестнице к покоям госпожи.
Однако с каких странных событий начинается этот день. Балахон не пожелал посетить леди Айвен этой ночью, зато Нику с самого утра возжелал видеть баронесса, до того вообще не замечавшая монахини. У дверей ее покоев, Ника быстро вытерла губы, стряхнула крошки с рясы, спрятала амулет Бюшанса под рясу и, стуча деревянными подошвами башмаков по каменному полу, вошла к леди Элеонор. Мимоходом заметив обтрепанный подол своей рясы, Ника расстроилась, но беспокоилась зря. За все время их общения, леди Элеонор предпочитала смотреть куда угодно, только не на нее, словно вид монахини был ей невыносим.
Покои супруги барона Репрок оказались самыми уютными в замке, хотя толстые гобелены на стенах были выдержаны в несколько мрачных, черно багровых тонах. На атласном покрывале широкой постели лежало множество вышитых подушек и подушечек. Сама баронесса сидела на обитом бархатом кресле, не отводя глаз от огня в камине. Ее распущенные волосы лежали на спине золотистым плащом, напоминая Нике красавиц Россети. Только от их меланхоличной, мечтательной красоты леди Элеонор отличала чувственность и приземленность.