На платформе пассажиры осторожно осматривают меня, некоторые сидят, опустившись на корточки. В центре станции установлены стенды, на которых под стеклом вывешены свежие номера газеты «Нодон синмун» – центральной в стране. Мужчины средних лет, студенты вчитываются в мелкие газетные строки на страницах печатного органа Центрального комитета Трудовой партии Кореи.
Пхеньянское метро начали строить в 1961 году, и первая линия была запущена в 1973 году, а вторая в 1978 году.
Раздается звонок, и на платформу медленно выезжает зеленый поезд. Посадка производилась быстро, однако названия станций не объявлялись. По сравнению с началом восьмидесятых годов произошло еще одно изменение – не было столь привычной музыки, которая прежде прорывалась бодрыми маршами сквозь вой несущегося в тоннеле поезда.
Я опускаюсь на первое сидение у дверей вагона. Сиденья расположены перпендикулярно оси вагона, как в автобусах или трамваях. Двери автоматически закрываются, и поезд с негромким шумом катится в темное горло тоннеля.
Пионерский патруль
Читающих в вагоне я не приметил. Кто-то разговаривал, большая часть пассажиров была погружена в раздумье. В целом они выглядели очень просто, все в неброской одежде. Лица тоже простые, трудовые руки мужчин держали поручни. Некоторые из них украдкой поглядывали на меня, делая вид, что ничего необычного не происходит. А уже в то время иностранцы обычно не пользовались общественным транспортом – их возили на спецавтобусах и машинах. Но вообще было похоже, что корейцы к тому времени привыкли к иностранцам, и если пять лет до этого меня провожали взглядом все прохожие, шедшие мне навстречу, то теперь уже внимания на мою особу почти не обращали.
Поезд подходил к станции «Хвангымполь», на всякий случай я уточнил у пожилой женщины у дверей, та ли эта станция.
– Да, это Хвангымполь, – подтвердила она, и я вместе с другими попутчиками вышел из вагона. В нос ударил аммиачный запах нашатыря, но никто не показывал ни малейшего беспокойства, и я решил, что ничего страшного не происходит.
Меня часто спрашивали знакомые, приходилось ли мне замечать в КНДР, что за мною следили. Ответ на это достаточно простой – в слежке в прямом понимании смысла просто не было необходимости, с европейской внешностью ты и так там на виду.
В Пхеньяне, в частности на перекрестках и у пешеходных подземных переходов, можно было увидеть школьников-пионеров с блокнотиками в руках. Это пионерские патрули, которые следили за порядком. Если в их поле зрения оказывался иностранец или автомобиль с номерными знаками иностранца, то пионеры записывали, когда и кто появился у их поста и что именно делал. По таким данным можно было без труда выяснить все передвижение иностранного жителя Пхеньяна.
В 90-е годы я замечал, как на улице какие-то люди стали демонстративно фотографировать меня, что было само по себе неприятно. Однажды меня около Центрального банка КНДР сфотографировала бабушка, я подошел к ней и устроил разбирательство, позвав стоявшего недалеко военного. Корейцы стояли, как немые, и никакого результата моих попыток привлечь внимание к тому, что кто-то меня фотографирует, не было. Видимо, это было рассчитано на психологический эффект в отношении иностранца.
Кстати, с такой же практикой я столкнулся и в Токио, когда в очередной раз прибыл туда на работу в 2014 году. Какие-то люди в штатском фотографировали меня специально, чтобы я это видел, но длилось такое испытание недолго и в конце концов прекратилось. Когда японцы расспрашивали меня про КНДР, я обязательно упоминал, что и в Токио меня так же фотографировали на улице, как и в Пхеньяне. Поразительное оказалось сходство!
Приемы по случаю дней рождения вождей
Для всего дипкорпуса в КНДР 23 февраля 1988 года в 17 вечера в театре «Мансудэ» устроили концерт, а после него корейцы преподнесли сюрприз так, что все то и дело его вспоминали – VIP‑прием в особом ресторане «Моннангван» («Магнолия-холл»).
Что это и где он находится, никто не знал. Поэтому после концерта вереница машин дипкорпуса двинулась вслед за сопровождающими автомобилями корейцев. Все двигались по улице Чхоллима вверх, проехали Народный дворец культуры и свернули налево к домам, в которых расположены здания и квартиры сотрудников ЦК ТПК. Они окружены мощными железными заборами и вооруженной охраной. В глубине оказалось зеленого цвета квадратное здание без окон и дверей. Когда все вошли внутрь, увидели огромный светлый зал, отделанный пластиком цвета слоновой кости и зеркалами.