Первым заговорил Капеллан:
— Лорд Азриэл, вы сказали, что хотели выяснить судьбу экспедиции Груммана. Доктор Грумман тоже изучал это явление?
— Полагаю, да, и полагаю, что он успел многое узнать. Но не сможет рассказать нам об этом, потому что он погиб.
— Не может быть! — вырвалось у Капеллана.
— Боюсь, что так, и у меня есть доказательство.
Снова по Комнате Отдыха пронесся взволнованный шумок; по указанию лорда Азриэла двое или трое Ученых помоложе вынесли вперед деревянный ящик. Лорд Азриэл вынул последний слайд, но фонаря не погасил и, наклонившись в круге резкого света, стал вскрывать ящик. Магистр поднялся, чтобы видеть его, и загородил от Лиры происходящее. Дядя сказал:
— Если помните, экспедиция Груммана пропала восемнадцать месяцев назад. Германская Академия отправила его на Север к магнитному полюсу, с тем чтобы он провел там астрономические наблюдения. В ходе экспедиции он наблюдал это любопытное явление, которое мы сейчас видели. Затем он исчез. Предполагалось, что произошел несчастный случай, и тело его все месяцы лежало в расселине. На самом деле несчастного случая не было.
— Что у вас там? — спросил Декан.
— Это вакуумный контейнер?
Лорд Азриэл не торопился с ответом. Лира услышала щелчки металлических зажимов и шипение воздуха, ворвавшегося в сосуд; потом все стихло. Но тишина длилась недолго. Через несколько секунд Лира услышала смущенный гомон, потом крики ужаса, негодующие и испуганные голоса.
— Но что…
— …нечеловеческая…
— …это было…
— …что с ней сделали?
Все перекрыл голос Магистра:
— Лорд Азриэл, объясните же, что это у вас?
— Это голова Станислауса Груммана, — объявил лорд Азриэл.
Среди общего гомона Лира расслышала спотыкающиеся шаги человека, бросившегося к двери, и его горестное бормотание. Но ей ничего не было видно.
— Я нашел его тело, сохранившееся во льду близ Свальбарда. Голову так обработали убийцы. Но обратите внимание на характер скальпирования. Думаю, он вам знаком, Проректор.
Голос старика был тверд:
— Я видел, как это делают тартары. Такой метод распространен среди аборигенов Сибири и Тунгуски. Оттуда он распространился на земли скрелингов, но, насколько я понимаю, в Новой Дании он запрещен. Можно мне разглядеть поближе, лорд Азриэл?
После короткого молчания он снова заговорил.
— Зрение у меня неважное, а лед грязен, но кажется мне, на макушке отверстие. Верно?
— Да.
— Трепанация?
— Вот именно.
Снова взволнованный гомон. Магистр отодвинулся, и Лире стал виден ящик. В луче проекционного фонаря старик Проректор держал перед своими глазами тяжелый ледяной куб, и Лира разглядела предмет внутри: окровавленный кусок, в котором трудно было узнать человеческую голову. Пантелеймон порхал вокруг, его отчаяние передавалось Лире.
— Тихо, — шепнула она.
— Слушай.
— Доктор Грумман когда-то был Ученым нашего Колледжа, — с жаром сказал Декан.
— Попасть в руки тартар…
— Но на дальнем Севере?
— Вероятно, они проникли дальше, чем мы полагали!
— Я не ослышался — вы сказали, что нашли его близ Свальбарда? — сказал Декан.
— Совершенно верно.
— Надо ли понимать так, что тут не обошлось без панцербьёрнов?
Для Лиры слово было неизвестное, но Ученые его явно знали.
— Невозможно, — возразил Кассингтоновский Ученый.
— Такого за ними не водится.
— Значит, вы не знаете Йофура Ракнисона, — сказал Пальмеровский Профессор, несколько раз участвовавший в арктических экспедициях.
— Меня нисколько не удивит, если он перенял у тартар обычай скальпировать людей.
Лира перевела взгляд на дядю, который наблюдал за учеными с насмешливым блеском в глазах и не вмешивался.
— Кто такой Йофур Ракнисон? — послышался чей-то голос.
— Король Свальбарда, — ответил Пальмеровский Профессор.
— Да, он панцербьёрн. Узурпатор в некотором роде; хитростью пробрался на трон, насколько я знаю; но личность сильная и отнюдь не дурак, несмотря на все свои нелепые выходки. Построил дворец из привозного мрамора… основал, как он считает, университет…
— Для кого? Для медведей? — спросил кто-то, и все засмеялись.
А Пальмеровский Профессор продолжал:
— И уверяю вас, Йофур Ракнисон способен поступить так с Грумманом. В то же время, если найти к нему подход, он может вести себя по-другому.
— И вы знаете, как найти, да, Трелони? — насмешливо осведомился Декан.
— Да, знаю. Известно вам, чего он хочет больше всего на свете? Даже больше, чем почетной степени? Он хочет деймона! Придумайте, как дать ему деймона, и он все для вас сделает.
Ученые от души рассмеялись.
Лира слушала с недоумением: в словах Пальмеровского Профессора не было никакого смысла. Кроме того, ей хотелось поскорее услышать о скальпировании, о Северном Сиянии и об этой таинственной Пыли. Но, к ее разочарованию, лорд Азриэл кончил показывать свои образцы и снимки, и вскоре ученая беседа перешла в препирательства: давать ему или нет деньги на новую экспедицию. Сыпались доводы за и против, и у Лиры стали слипаться глаза. В конце концов она уснула, и Пантелеймон свернулся вокруг ее шеи — спать он предпочитал в виде горностая.
Кто-то потряс ее за плечо, и она, вздрогнув, проснулась.
— Тихо, — сказал дядя. Дверь гардероба была открыта, и он присел над ней — темная фигура на фоне освещенной комнаты.
— Все разошлись, но кое-кто из слуг еще поблизости. Иди к себе в спальню и, смотри, никому об этом ни слова.
— Они согласились дать вам деньги? — сонно спросила она.
— Да.
— Что такое Пыль? — спросила она, с трудом вставая после сна в неудобной позе.
— Тебя это не касается.
— Касается, — сказала она.
— Раз вы велели мне следить из гардероба, значит, должны сказать, для чего я следила. А голову можно посмотреть?
Белый мех на Пантелеймоне встал дыбом, защекотал ей шею. Лорд Азриэл усмехнулся.
— Не будь противной девчонкой, — сказал он и начал упаковывать свои слайды и образцы.
— Ты наблюдала за Магистром?
— Да, и первым делом он стал искать глазами вино.
— Хорошо. На этот раз мы его обезвредили. А теперь ступай спать.
— А вы куда?
— Опять на Север. Я уезжаю через десять минут.
— А мне можно с вами?
Он прервал сборы и посмотрел на нее, словно в первый раз. Крупные зеленые глаза его деймона тоже уставились на Лиру, и под их пристальными взглядами она покраснела, но ответила им сердитым взглядом.
— Твое место здесь, — наконец сказал дядя.
— Но почему? Почему мое место здесь? Почему мне нельзя поехать на Север с вами? Я хочу увидеть Северное Сияние, и медведей, и айсберги, и остальное. Я хочу узнать про Пыль. И про город в воздухе. Это иной мир?
— Ты не поедешь. Выбрось это из головы, слишком опасное теперь время. Делай, что тебе сказано, ложись спать, и, если будешь хорошей девочкой, я привезу тебе бивень моржа с эскимосской резьбой. Довольно спорить, или я рассержусь.
Его деймон откликнулся басовитым свирепым рыком, и Лире представилось, как его зубы сомкнутся у нее на горле.
Нахмурясь и поджав губы, она смотрела на дядю. А он откачивал воздух из вакуумного контейнера и как будто уже забыл о ней. Щурясь и по-прежнему не разжимая губ, она вышла вместе со своим деймоном и отправилась спать.
Магистр и Библиотекарь были старые друзья и союзники и, когда случались затруднения, наливали себе по бокалу крепкого брантвейна и утешали друг друга. Теперь, проводив лорда Азриэла, они удалились в дом Магистра и там, в кабинете с задернутыми шторами, подбросив дров в камин, стали обсуждать произошедшее. Их деймоны заняли привычные места — на плече и на колене.
— Вы думаете, он как-то узнал о вине? — спросил Библиотекарь.
— Конечно, узнал. Не представляю, как, но он знал и нарочно опрокинул графин. Конечно, знал.