- В такие, смутные времена многие попытаются улучшить свое положение и не всегда законным образом. У нашего президента всегда было много врагов, сторонников старого образца власти. И вы отлично понимаете, что при той власти мы бы не сделали и десятой доли того, что все-таки успели сейчас.
- Вы хотите сказать, что кто-то исподволь готовит политический переворот? - жестко бросил Михайлов.
- Возможно, фактов пока мало.
- Не темните, полковник.
- Да, согласен. Все эти на вашем сленге "воры" никогда бы не появились здесь, если бы не прямая поддержка власть имущих. На лицо попытка подмять всю преступность под себя, чтобы полностью контролировать черный рынок. В подобных чрезвычайных ситуациях он возникает всегда и везде. Затем они начнут потихоньку подминать ресурсы, а это сейчас главное. Имея ресурсы и рычаги воздействия, спрятавшиеся в тени люди начнут ставить на важные места своих назначенце. Когда нынешняя власть очухается, будет поздно или кончится все большой кровью.
- А организационный хаос при наступлении Чумы поставит наш край на грань выживания - закончил за Гэбиста Михайлов.
Добродеев и его люди переглянулись. Ну и вляпались! Политику в полиции не любили и чурались ее, но сейчас уже никуда не деться. Заместитель по оперативной работе наклонился и осторожно спросил: - Что будем делать, товарищи генерал?
Михайлов бросил взгляд на Кузнецова и в свою очередь спросил своего зама: - Полковник, у твоих ребят много нарыто материала на открытие уголовки?
- Да хватает.
- То есть по закону мы уже можем действовать?
- Так точно. Просто хотели размотать ниточку дальше.
- Нет времени, ребята - втянулся в беседу Кузнецов - Эти почуят и тут же сбросят след. На них также работают очень опытные люди.
- Полковник, предлагаешь рубить сразу?
- Другого выхода нет - пожал плечами Гэбист - Согласую только с Губаревым. У нас в управлении слишком много людей из Москвы. Кому доверять, еще не знаю.
- Могу подключить военных - задумчиво пробормотал Михайлов - Там у меня наоборот есть люди, которым я могу довериться.
Кузнецов снова внимательно взглянул на генерала, и они поняли друг друга.
- Мы составляем план?
Рабочая встреча сильно затянулась, поэтом ужинали прямо здесь. Уже довольно поздно вечером у подъезда дома, где жил начальник КрайГБ остановился черный джип, из него тенью выскочил полковник. Дверь услужливо открылась, пропуская его внутрь. Доклад был коротким и емким, но после него Губареву срочно пришлось принять некоторые лекарства. Хотя свою визу на операцию он поставил незамедлительно. Времена и в самом деле сильно изменились, а этот поживший и повидавший многое службист был не из тех, кто прячется за чужие спины. Он до сих пор гордился своим дедом, военным контрразведчиком, и не желал осрамить его памяти. Так уж воспитан был.
В самых лучших традициях НКВД аресты в нескольких городах края проходили рано утром. Когда людей одолевает самый сон, и они беззащитнее всего. В квартиры, в дома стремительно врывались вооруженные люди. При малейшем сопротивлении применялись спецсредства, да и просто пудовые кулаки. Склады, гаражи вскрывались без всяческих санкций, военное положение это позволяло. Операцию оперативной службы КрайУвд и его спецназа прикрывали морские пехотинцы и нацгвардейцы. Они смело разворачивали на перекрестках свои бронемашины, игнорируя остальных, перекрывали потоки, легендируя свои действия очередными учениями. Слишком важным и ответственным личностям под нос совались самые настоящие приказы вышестоящего начальства. Патрульные, чертыхаясь и кляня все на свете, выстраивали новые маршруты для транспорта или перекрывали целые кварталы. С военными сейчас лучше было не спорить.
Задержанных тут же переправляли на секретный объект связи, стоящий на берегу Северной Двины, в тридцати километрах от старой Столицы Севера. Здесь самыми современными методами дознания у них собиралась информация. Работали следователи, криминалисты, медики. К вечеру перед Михайловым и Губаревым были выложены защищенные планшеты, на которых светился ряд фамилий, и очень известных фамилий. Короткий обмен мнениями по защищенному военному каналу и маховик репрессий завертелся дальше.
В удобные новые квартиры, такие приезжим почти не доставались, только высокому начальству, снова вламывались или вежливо входили люди. Хозяева жилищ также вели себя по разному. Кто-то спокойно собирался, но большая часть устраивала сцены и истерику, в которых участвовали не менее истеричные домочадцы. Но оперативники и спецназовцы имели строгий приказ. И ни вопли, что "вы все еще пожалеете", "да вы знаете, кто я?", "где ваш начальник?", ни ругательства и физическое рукоприкладство не помогали. Люди, чьи фамилии были в "заветном списке", оказывались закованы в наручники и препровождены в машины. Некоторых уже просто закидывали, махать кулаками со спецназовцами было чревато последствиями. Членам семьи после дотошного обыска вручались уведомления о выселении. Бывшие начальственные жены и их холеные дети оказывались, в конце концов, нос к носу с реальной жизнью, заселяясь в тесные общежития, будучи направлены на самые грязные работы.
Вызванному срочно представителю президента Верещагину Михаилу Николаевичу были уже представлены подтвержденные неопровержимыми доказательствами факты, судя по которым подготовка к перевороту велась. Опытный аппаратчик оказался несколько ошарашен быстротой и напором, проявленными во время расследования. Но, подумал он, наверное, в такое время именно так и следует поступать. Он хмуро оглядел силовую верхушку Края и произнес: - Ваше мнение, что с ними следует делать?
Отвечал за всех Михайлов, именно его люди и провернули большую часть тяжелой и грязной работы: - Высшая мера, согласно положению.
Верещагин мотнул шеей, как будто завязанный крепко узел мешал. Он поймал себя на мысли, что даже чуть похолодел от слов начальника КрайУвд, не совсем, значит, был готов к подобным изменениям политической жизни.
- Господин полпред?
- Кхм, я доложу президенту. Пока заканчивайте следствие. И раз я приехал, давайте проведем завтра общее совещание, мне есть, что вам сообщить.
Через неделю после совещания все участники преступной группы были расстреляны. В северной губернии ведь полно топких болот, которые долго будут хранить тайну. Многие из криминальных авторитетов, бывших членов правительства и администраций, генералы МВД и ГБ до самого конца еще не верили, что их и в самом деле убьют. Они думали, что это просто обычная перевозка в другое место, человеку ведь сложно привыкнуть к плохому, к тому, что мир окончательно изменился и далеко не в лучшую сторону. Поэтому многие удивлялись, когда выходили из машин и видели густой лес, а рядом темнеющее в осенней грязи болото. Приговоренные, как сомнамбулы передвигали ноги к последнему пристанищу в своей земной юдоли, безропотно становились на колени, их пробивала дрожь в ожидании последнего удара судьбы, такого безжалостного и смертоносного. Приговор приводили в исполнение добровольцы, из тех, кто уже опалился сражениями Чумных войн, кто защищал колонны русских беженцев от зверей в чужой военной форме, кто видел, что ожидает наши мир дальше. Эти военные уже видели другую сторону ада и без сомнений нажимали на спусковые скобы пистолетов, вгоняя в чужие затылки острия пуль. Исполнителям донесли суть их преступления, лишнего и не требовалось.
А управления Особого края впереди ждали многочисленные чистки. Вместо теплого местечка в начальственных кабинетах бывшие столичные чиновники зачастую получали в руки топор или лопату, ослушавшиеся приказа уже двигались в товарных вагонах в сторону юга, к Северному рубежу. Новый мир обойдется как-нибудь и без них и их ожиревших деток.
Стремительное расследование и скоротечная расправа произвели впечатление на все губернии и края, расположенные за Северным рубежом. Они здорово подхлестнули работоспособность всех чиновников, генетическая память, видать, сработала. А всевозможным органам и службам они послужили отличным примером, породив цепь кровавых и не всегда законных разборок. Как бывало и раньше вырвавшийся наружу благородный террор оказалось очень сложно затем обуздать, что в свою очередь подвигло новое руководство страны на кардинальные реформы. Но это уже другая история, другого мира.