– Разрази меня гром – очень и очень немного!
– Ну и вот, стало быть… удивительная судьба. Фронтовик, потом счастливо прошел сквозь все перипетии и невзгоды и в ранге академика и вполне приличном здравии дожил до наших прекрасных дней.
– Ну а что могло быть? Все ж таки – гидродинамика, а не «дело врачей» и не теория научного марксизма?
– Э, Прохор, ты не скажи. Это ведь только на первый взгляд. Ну вот к примеру (эх, хорошо все-таки быть физиком!) ведаешь ли ты, что климатический, так сказать, рисунок Северного полушария в значительной мере обеспечен течением Гольфстрима? А течение его обусловлено вращением Земли именно в эту сторону, а не в другую? И что если чисто теоретически направленным взрывом развернуть процесс в другую сторону – то очень, очень многое сложится иначе? У нас бы тут – круглогодично яблони в цвету, а за океаном – наоборот, прохладно, и знаменитые техасские морозы? Так что дело приобретает вполне такой осязаемый геополитический оборот.
– Не, ну это пока абстракция все-таки!
– Абстракция. Пока. Но возьмем теперь такую проблему, как поворот северных рек. Считай, гидродинамика в чистом виде фактически! Чуть ошибся в вычислениях и прогнозах – и вот ты уже на личном примере с лопатой в руках, осуществляешь, так сказать, живительную связь теории с практикой.
– Это верно!
– Да, время было такое, суровое. Но, как бы там оно ни было – все обошлось, и в назначенный день и час мы прибыли к Андрею Сергеевичу на одноименный курс лекций… А он франт, всегда на костюме и при галстуке, а то еще иной раз даже на каком-то таком изящном шейном шнурке с запонками, даже и не знаю, как называется… а мы вечно как гопники с рабочей окраины, даже неловко подчас. Но занимались как-то, приобщались к высокому. И еще была одна у старика особинка. Время-то, хоть и пребывал он стабильно в первом, обыденном – никак не могло угомониться и оставить его в покое. Это же девяносто третий год, начало осени, самый очередной и уже привычный излом эпох, депутаты там, правительство, Белый дом, все дела… Само собой, новую власть Андрей Сергеевич как ветеран и коммунист не особо воспринял. И занятие неминуемо завершал бессмертным «Банду Ельцина – под суд!» Но, правда, если добирались еще до этого конца. Потому что срывался обычно раньше… причем знал ведь за собой и сдерживался изо всех сил – но не получалось. Скажем, так:
«Рассмотрим, стало быть, образующуюся в данной конфигурации систему вихрей. Да, вихрей… Да, пробьет час – и сметет, я убежден, этих самозваных «правителей» неминуемым вихрем народного гнева!!!»
Или еще: «…но вернемся к Гольфстриму опять же. Гольфстрим, если помните, имеет место в Северной Атлантике… В Северной, да… Атлантике… И это в тот самый момент, когда страны североатлантического блока, бряцая оружием – безответственные новые «хозяева жизни», эти предатели русского народа!..» И пошло-поехало, и уже и мысленный звонок прозвенел, и даже следующий докладчик уже стоит в дверях, опасливо втянув голову в плечи – ну, кто он, рядовой профессорчик и докторишко наук, и кто Монин! Светило! Так и приобщались по облегченному графику сутки через трое. Но, худо-бедно – час действительно пробил, и настал он – Экзамен…
Звякая стаканами, в наш закуток вбрела проводница. Свирепо зыркнула глазом поверх меня куда-то – вот клянусь, Прохора в этот момент не было! Но поставила два чая рядом, видно, приняла и легализовала. Удалилась величественно, шаркая смятыми тапками. Тотчас сверху раздалось:
– Ну, дальше-то что?!
– Дальше?
Прохор, Прохор… я даже в русском языке времена теперь путаю, а не только в английском или французском…
– Дальше… А вернее – раньше. Был у нас в группе студент такой, Болельщик…
– Болельщик чего?
– Болельщик за красивый футбол. Увлекался, стало быть. Неважно. Очень цепкий и практичный был молодой человек. Нет, даже не с него надо начать. Вот с чего. Самый первый год на «базе» читал нам вводный курс профессор по имени Михаил Николаевич…
– Что такое «база»?
– «База» – это институт. Базовый. Не тот, в который поступаешь – а потом уже, с третьего курса знакомишься со специальностью будущей, ну, чтобы забыть в дальнейшем, все то, чему тебя до этого напряженно учили – и заняться уже настоящим делом и прогрессом… чего большинству из нас совершить так и не довелось… Научно-исследовательская контора, короче.