Возвышенное, страстное, красивое
Нет сомнений в том, что само слово эротика берет начало в греческой мифологии, а то и раньше (Богу Эроту в Западноевропейской сексуальной культуре соответствовали древне-римские Амур и Купидон). И так же, как и все многообразие Эроса, эротика трактуется неоднозначно, особым образом изображая в первую очередь определенные сексуальные отношения людей.
Согласно определениям толковых словарей, эротика (от греч, eros – любовь, страсть, erotike – учение об Эросе) представляет все связанное с высшими чувствами, переживаниями, фантазиями на сексуальной почве, а также то, что их стимулирует. Эротикой называют половую любовь, если она служит сексуальному удовлетворению.
Эротикой называют искусство, изображающее наготу. А. Форель считал, что в двадцатом веке она стала занимать более видное место, чем в известном нам первобытном искусстве, так как достигла высокой степени развития.
Воплощение сексуальных отношений людей в жизни, литературе, искусстве, поэзии и эстетике, одухотворенное и возвышенное также называют эротикой. Причем, нередко все синонимы в сфере чувственности: красота, благопристойность, возвышенность, – имеют непосредственное отношение к заложенному в человеке природному инстинкту продолжения рода, облагороженному и опоэтизированному как влечение души.
Эротика, как одухотворенная человеческая сексуальность, с точки зрения И. Кона, обладает положительными качествами, так как помогает преодолевать выработанную пуританским воспитанием немоту, увидеть как бы со стороны собственные сексуальные переживания, научиться их более адекватному выражению. Произведения эротического характера способны снимать напряжение в обществе. Они возбуждают, стимулируют сексуальную активность, будят эротические фантазии, учат неизвестному доныне и достаточно зрелищны, от них получают эстетическое наслаждение.
Существует мнение, что именно прекрасное, как источник удовольствия и пробуждения чувственности, услаждает человека и имеет прямое право называться эротикой. Красота есть создание любви, – считали Платон и Ч. Дарвин. В этом смысле, чем красивее предмет или явление, тем больше удовольствия он доставляет.
На своих занятиях я часто привожу такой пример. Изображаю перед слушателями закат солнца, на котором присутствуют все услаждающие взор компоненты: облака, небесная даль, отблески на деревьях, прозрачные лучи и т. д., – которые как правило ассоциируется с прекрасным. Но стоит добавить сюда женский силуэт, как возникает особый эротический эффект данного изображения. С появлением обнаженного человека на представляемой картине возникает эротическое искусство – своеобразное явление сексуальной культуры. Оно очаровывает зрителя, осуществляет врожденное стремление создавать прекрасное и наслаждаться им. Причем, с продолжением действия, возрастанием эротических фантазий, предложенный сюжет может постепенно перейти от возвышенной бестелесной эротики к достаточно откровенной. При появлении на картине женского образа некоторые зрительные чувства удовлетворились, но зритель хочет большего. Представим, что женщина сняла платье. Можно ли визуальному чувству требовать большего? Конечно. Достаточно ей обнажиться полностью, добавить еще одно или несколько обнаженных тел: столько, сколько потребует воображение зрителя. Предоставим им возможность взаимодействовать: браться за руки, целоваться и т. д. Продолжение этого ряда кому-то покажется уже и порнографией. А кто-то останавливает меня раньше: неприличные фаллические символы видятся даже в образах деревьев…
По мнению У. Мастерса и В. Джонсон, эротика является источником знаний и сравнительной информации о половом поведении. Она часто вызывает сексуальное возбуждение, которое можно продлить или прекратить в зависимости от настроения. Как и сексуальные фантазии, эротика стимулирует воображение и таким образом позволяет вторгаться в запретные или связанные со страхом области, не выходя из-под контроля сознания. Эротика дает возможность «проиграть» в воображении действия, которые вызывают наше любопытство и которые мы хотели бы попробовать совершить сами. А для некоторых является разновидностью приятного времяпрепровождения, не преследующего достижения сексуального возбуждения.
Если сексуальная культура Европы, половая мораль конца двадцатого столетия допускала изображение обнаженного женского тела (мужские гениталии ещё прятали от взора), то осуществление фрикционных движений, натуралистичный показ интромиссии вызывали в большинстве случаев ярый протест и сравнивались с порнографией.