— Хочу тебе кое-что показать, — сказал Торсти. — Пойдём к котлу.
* * *
В закатном свете исполинов котёл казался ещё глубже и мрачней. Торсти медленно дошёл до самого края. Страх всколыхнулся в сердце, будто глубокая вода сжала его холодной рукой.
Он положил моток верёвки на землю, тщательно обвязал один конец вокруг валуна. Потом размахнулся и бросил в котёл первый камень. Тот отскочил от стены и канул в чёрную воду.
— Что ты делаешь?
Торсти швырнул другой камень. На этот раз удачнее: тот попал в спиральную борозду и проехался по дуге прежде, чем упасть.
— Я хочу, чтобы ты отправился со мной, — тихо сказал он. — Помнишь? Котёл может перенести нас куда угодно.
Непроницаемые глаза деда, почти невидимые в сумраке, смотрели на него.
— Давай отправимся в будущее. На тысячу лет вперёд.
Он швырнул следующий камень. Выходило всё лучше: камень описал теперь почти целый виток по бороздам. Ладони вспотели. В голове мелькали картины из симуляций. Крепко сжав их, будто камни в руке, Торсти претворил образы в слова.
— Смотри. — Он жестом попросил деда подойти ближе. — Вот оно. На Земле осталось мало народу. Возможно, ты ещё здесь, на острове, но навестить тебя мы прилетаем с искусственных планет в поясе астероидов, и каждая такая планета отлична и неповторима. У меня могут быть крылья, поскольку я живу на планете с низкой силой тяжести, и для ходьбы мне приходится носить экзоскелет. Мама не просто думает теперь о будущем, она его строит. Папа — координатор разумов, он старается подружить большие коллективные разумы, помогает им найти равновесие между частями и целым. Мы по-прежнему празднуем сезон вакцинации, но теперь это просто семейный ритуал, каким было Рождество.
Он бросил следующий камень. Ещё удачнее: круглый голыш проскользил по канавкам почти до самой воды.
Дед сел на камень, уперев подбородок в ладони, и наблюдал.
— Минул миллион лет. Раз в столетие, во время сезона вакцинации, все слетаются на Землю. С болезнями покончено, и вакцины меметичны: идеи, целые системы мышления, способы бытия, различные типы сознания. Вакцины против отчаяния, войн, страха.
Он посмотрел на бледные октябрьские звёзды.
— В точках Лагранжа открываются червоточины. Прибывают гости. Некоторые на кораблях: крошечные живые споры, несущие разумы в молекулах, которые затем растут в почве и превращаются в тела и сознания. Другие, крупные разумы из тёмной материи или с чёрной дырой в центре, прыгают из соседней галактики. Третьи уже здесь, в виртуальных реальностях внутри бриллиантовых машин, но и они создают себе тела, чтобы навестить Землю и её обитателей, потому что сезон вакцинации, и потому что не хотят забыть, откуда они родом.
Дед подошёл ближе. Всё без толку, подумал Торсти. Дедушка по-прежнему не видит.
Он стиснул зубы, силясь увидеть далёкое-предалёкое будущее, и поднял последний камень.
Дед взял его за руку.
— Торсти, всё хорошо, — сказал он мягко. Под маской таилась улыбка. — Ты славный мальчуган, правда. Я верю, ты видишь всё это. И будешь вершить дела, что мне и не снились. Я это знаю, и мне этого довольно. А теперь пошли. Холодает. Я приготовлю поесть, а завтра отвезу тебя домой.
В голове Торсти отдавался эхом глухой насмешливый голос котла. Мечтай сколько влезет, мальчик. Всё — мираж. Реальна лишь бескрайняя тьма. Твой дед это знает. Всё, всё канет во тьму.
— Нет. Я тебе докажу.
Он вырвал руку и бросил камень. Тот угодил в борозды котла идеально и завертелся по стволу, дребезжа, как шарик в рулетке.
А Торсти прыгнул вслед.
На миг он завис в воздухе, почти касаясь стен котла. Подумалось: может, это и впрямь червоточина? Затем студёная вода метнулась навстречу, достала и сомкнулась над головой.
Плавать он так и не выучился, несмотря на старания родителей, а потому просто вскинул руки и пошёл ко дну. Вода проникла в рот и лёгкие — дышишь, будто в холодном космосе. И тьма наполнила Торсти, и вдруг оказалось, что он пуст — вместилище для самой Вселенной.
Он увидел будущее. Искусственные миры, развешанные вокруг звёзд, что твои жемчужные ожерелья. Червоточины, соединяющие галактики подобно синапсам между нейронами. Потоки тёмной материи, регулирующие движение сверхскоплений, замедляющие расширение вселенной, предотвращающие Большой разрыв, угрожающий оставить каждый протон наедине с самим собой. А затем новые миры, отпочкованные от первого, новые реальности со своими собственными законами, константами и жизнью, лес, растущий из единственного семечка. Мультивселенная, сотканная из разумов, удивления и восторгов, больше не мёртвая, не холодная, просияла внутри.