- Хорошо хоть не каменюку подсунул, - буркнул он, отдавая бутерброды девочке. Джек сделал гневно-обиженный взгляд – «мол, как ты можешь подозревать меня в таких глупых шуточках!», и лесник, сунув руку поглубже, вытащил голыш килограмма на два.
- Это тренажер! – и глазом не моргнул Джек. – Чтобы ты не раздобрел, как тот турист, а то на Кассандре ты в основном летаешь, а не ходишь!
Женька опровергающе разозлел.
- Да я за последний год, наоборот, три кило сбросил! Мне со здешним вечным бобр-мажором, - лесник понял, что оговорился, но поправляться не стал, - даже пожрать некогда!
- Поэтому я тебе бутербродиков и настрогал! – с той же убийственной заботой напомнил напарник, игнорируя «благодарное» сопение друга.
Компания в рядок уселась на поваленном стволе с видом на плотину, и Женька по совести разделил обнаруженный в рюкзаке провиант: один бутерброд себе, один Лизе, два Каю, а Джеку - камень.
- Дядь Жень, - пробубнила девочка с набитым ртом, - а кто еще ест бобров? Ну, кроме нас…
Лесник поперхнулся, выдернул изо рта свой бутерброд и подозрительно его осмотрел, но Лиза имела в виду лишь богатый потенциал этой идеи.
- Я просто подумала, – продолжала девочка, болтая ногами, - раз они мирные и травоядные, то на них наверняка кто-то охотится! Иначе они давно бы все пять речек запрудили.
- А это идея! – встрепенулся Джек. – Что, если привлечь к борьбе с «бобрами» их природных врагов? Как на Эдеме грибы кабанами травят!
Мотя тревожно всхрюкнула, не желая принимать участия в этой авантюре, и Женька успокаивающе скормил ей последнюю корочку.
- Возможно, «бобрами» может питаться кукора, - предположил он.
- Ага, я тоже сразу про нее подумал! – оживленно поддакнул Джек. – Она и большая, и плотоядная, и воды не боится – охотится как на наземную дичь, так и на рыбу. А тут два в одном, изысканное лакомство!
Кай пару раз видел кукору – меланхоличную полутонную зверюгу, инстинктивно избегающую людей (а когда среди них завелись киборги, то и подавно).
- Поймать и принести? – уточнил он.
- Еще чего! – ужаснулся Женька. – Думаю, хватит и ее воплей, они у нее очень… характерные.
Собственно, это и было одной из причин, почему окрестные кукоры недолюбливали киборгов и наоборот. Никому не нравится ни просыпаться посреди ночи, ни огребать трындюлей, когда на твой любовный призыв является особь совсем другого вида, томимая отнюдь не страстью.
- Давайте поорем кукорой из кустов, - воодушевленно продолжал лесник, - и посмотрим, как «бобры» на это отреагируют. Если испугаются, то можно попросить Ию собрать портативный проектор и регулярно шугать их голограммой хищника. В конце концов «бобры» не выдержат и уйдут!
- Давайте! – безоговорочно одобрил этот план Джек, но никакого движения к кустам с его стороны так и не воспоследовало.
- Ну?!
- Ты же тоже умеешь.
Женька приготовился снова безжалостно угнетать распоясавшихся киборгов, но Лиза с Каем воззрились на лесника с восторгом адептов, уже узревших одно чудо и жаждущих второго.
– Дядь Жень, а покажите!!!
Лесник польщенно откашлялся, поднес ко рту особым образом сплетенные пальцы, набрал в легкие побольше воздуха и испустил пронзительный вопль.
- Совпадение по ключевым точкам - шестьдесят девять процентов, - снисходительно сообщил его Джек. - Бывало и лучше, но сойдет.
Получить-таки по шее киборг не успел: «бобры» оценили солиста куда выше, опрометью кинулись к воде и целиком в ней скрылись.
Такой быстрой и легкой победы компания не ожидала, но, разумеется, не преминула ею воспользоваться: Женька с киборгами триумфально подскочили к плотине с трех сторон и принялись ее раздергивать. Лиза тоже не усидела на месте, и лесник на нее, конечно, цыкнул, но рассеянно и потому безрезультатно. Девочка успела оттащить в сторону две уроненные Каем ветки и взялась за третью, когда выяснилось, что «бобры» кинулись в воду не за укрытием, а за боеприпасами.
«Готовьсь!» «Цельсь!» «Пли!!!» - скомандовал невидимый полководец, и из тины высунулись и дружно и по большей части метко ударили несколько десятков водометов, заряженных отнюдь не водой.
Липкая вонючая слизь, обильно насыщенная пресловутым пигментом, оказалась еще и едкой, особенно при попадании в глаза. Правда, киборги вовремя их закрыли, но болезненный Лизин визг и Женькина ругань послужили сигналом к всеобщему позорному бегству. Последние преследующие их стрелки отстали и повернули обратно только в противоположном конце луга, и незадачливые «хищники» принялись остервенело отмываться и оттираться пучками травы – от воды слизь разбухала и размазывалась, как улитковая, но в конце концов все же смылась вместе с зудом.