Не знаю, к какой категории себя относил этот конкретный мех, но его страсть к объятиям меня пугала:
— Пикс. Ты скоро? Мне. Нужна. Помощь, — я выплевывал слова между прыжками.
Пиксель никак не отреагировал на слова, но через пару мгновений полоска индикатора, что была выведена на мой интерфейс, мигнула и исчезла. Пикс завершил загрузку и «нырнул» в систему станции. На границе зрения что-то мигнуло, и я обернулся. На высоте метра четыре, под потолком, проходил высоковольтный кабель толщиной в четыре моих пальца, который учтиво подсветил Пиксель.
Высота чуть больше, чем в два моих роста, — не преграда для маурианца. Я развернулся, взял высокий старт и прыгнул. С мехом мы разошлись в считанных сантиметрах. Будь он немного порасторопней, непременно бы меня сцапал. А так — послужил неплохой опорой. Я оттолкнулся от его плеча и взмыл вверх. Кабель оказался в моих лапах и я, следуя инерции, рванул его вниз… Потом второй раз. Третий… Я болтался на высоте четырех метров и судорожно дергался. Моего веса попросту не хватало, чтобы выдернуть злосчастный провод из стены.
Мех не стал разбираться, зачем я запрыгнул на потолок. Он подошел, схватил меня за обе лапы и дернул. Но когда я позволил ему это сделать, я рассчитывал, что его силы должно хватить, чтобы вырвать провод…
Лапы от кончиков пальцев до плеча обожгло, словно огнем, а в глазах тут же побежали черные пятна. Идея оборвать высоковольтный провод отпала сама собой, и я практически плашмя рухнул на пол. Приземление выбило из меня последний воздух и остатки самолюбия.
— Все, напрыгался мохнатый? — ехидный голос меха прозвучал буквально в метре.
— Не, друг, все идет по плану. Я так обычно бдительность усыпляю, — произнес я и закашлялся, а «выход» сам собой нарисовался у меня в голове.
Я развернулся, вскочил и бросился на меха, обнажая звериный оскал. Его секундного замешательства оказалось достаточно, чтобы воплотить пару соединенных между собой электродов, которые в простонародье называются «полевой одноразовый дефибриллятор», и активировать таймер. Первую «липучку» получилось пристроить ему на правую часть лица, а вот вторую я налепил несразу. Мех отмахнулся от меня, вынуждая сместиться, но все равно получил липкий электрод на тыльную часть ладони. Я шмыгнул в сторону, готовый начать ликование, как почувствовал, что меня схватили за лапу. Разряд дефибриллятора сковал мышцы, шерсть встала дыбом… а потом мир погас.
— Лемин! Лемин! — голос матери окликнул, как только я перешагнул порог дома. — Что с тобой случилось? Ты чего весь грязный?
Мама подбежала и, откинув в сторону фартук, опустилась на колени. Мой голос предательски дрогнул, из глаз покатились слезы:
— Мам, они опять пытались отобрать у меня папин подарок. А еще Рич сказал, что такого, как я, никогда не возьмут на флот!
— А что с тобой не так, сынок? — голос матери звучал успокаивающе. Ее мягкая ладонь, скользнула по щеке, стирая слезы.
— Он сказал, что я мелкая кани́да! А таких берут только как пушечное мясо!
— Лемин, мальчик мой, — мама произнесла это с такой любовью, что у меня защемило в груди. — Вы еще совсем дети и не понимаете, что на самом деле имеет значение, тем более для флота. А то, что мы с тобой немного отличаемся от окружающих, — так это ничего страшного. Ты себе даже не представляешь, как велик наш Цифровой мир, и как много в нем разных и причудливых Разумных.
— Да, мам, ты же мне уже рассказывала. Я хорошо все помню, — я шмыгнул носом и еще раз обнял ее.
— А грязный-то ты весь чего? — спросила она, когда я успокоился.
— Ну как чего! Они же пытались папин звездолет у меня отобрать. Ну… ну и вот… — я протянул маме игрушку с отломанным крылом. — Я сделал все, как ты учила, и наверно они ко мне больше никогда лезть не будут, но Рич сказал, что пожалуется своему отцу и у нас будут проблемы!
Мама мягко, тепло улыбнулась и прошептала:
— Запомни, Леми, ни один чистокровный, будь он хоть трижды гепард или даже тигр. На этой планете. Или на какой-то еще. Он не сможет ничего сделать ни тебе, ни мне, потому что… тебе пора очнуться!
— Что сделать? — не понял я и слегка отстранился.
А она все так же посмотрела на меня, улыбнулась и уже громче продолжила:
— Вставай Левша, нет времени отлеживаться! Вставай!
— Что мам? Ты чего? Я же и так стою, — я отстранился еще дальше и затравленно начал оглядываться по сторонам.
— Открой глаза! Тебе пора очнуться!
Я открыл глаза. Интерфейс мигал красным, а из динамика над головой басил твердый, командирский голос:
— Вставай Левша, нет времени отлеживаться! Открой глаза!