Ужасная вспышка осветила комнату. На мгновение испуганный взгляд Дана различил очертания черепа под лицом Эрилин, кости в её руках. Затем видение пропало, и полуэльфийка оказалась на полу. Её руки почернели. Её глаза были открыты и смотрели, но она оставалась полностью неподвижна.
Прежде чем Данила успел пошевелиться, Элайт отбросил свой меч и упал на колени. Он сложил руку в кулак и ударил полуэльфийку по груди. Потом ударил ещё раз, и ещё. Данила инстинктивно подался вперёд, чтобы остановить его, но Лисий Огонь поймал и удержал барда.
- Он верно всё делает, - тихо сказал военный вождь.
Данила осознал, что это правда. Он кивнул в знак того, что понимает, отстранил руки эльфа и опустился на колени рядом с возлюбленной и эльфийским другом. Какое-то время он мог только смотреть, как Элайт продолжает своё жестокое оказание помощи.
Неожиданно Эрилин резко втянула воздух. Её глаза закрылись, пока она боролась с болью от ожогов. Собравшись с силами, она открыла глаза и посмотрела на мрачных, внимательных эльфов.
- Вы получили знак, - сказала она слабым, надтреснутым голосом. - Делайте, как говорит вам эльфийский лорд.
Вперёд выступила небольшая лесная эльфийка, коричневая, как врен.
- Иди с остальными, - грубо бросила она Даниле. - Я шаман и я её вылечу.
Она посмотрела на Лисьего Огня, ожидая, что тот поможет ей нести раненую полуэльфийку. Военный вождь покачал головой и кивнул Дану.
Данила осторожно взял Эрилин в руки и вышел следом за шаманкой из комнаты.
- Ты ожидала, что это произойдёт, - тихо сказал он.
Эрилин с большим усилием кивнула и повернулась к Элайту. Лунный эльф шёл рядом с Даном, не отрывая взгляда от девушки. Его несокрушимое спокойствие пропало, расколотое жертвой, которую его «принцесса» принесла ради эльфийского народа, ради семьи своего человеческого возлюбленного, и ради него.
- Ты не получил Мхаоркиира, зато узнал свой ответ, - сказала она. - Ты доволен?
Изумление заполнило лицо эльфа.
- Все эти годы, - поразился он. - Всё, что я совершал. Я был уверен, что для раскаяния поздно — поздно для искупления.
- Иногда разница между героем и негодяем, - осторожно сказала она, - заключается в том, кто рассказывает историю. Спроси этих эльфов, кто я такая. Они расскажут о лунном клинке. Спроси людей — они скажут, что я убийца. С тобой может быть точно так же.
- Ты слишком много говоришь, - упрекнула её шаманка.
Глаза Эрилин закрылись.
- Это нужно было сказать.
Данила оставил её со свирепой маленькой эльфийкой и вернулся в главный зал. Поскольку Элайт, казалось, не хочет обсуждать случившееся, он отложил разговор с контрабандистом на потом и отыскал Лисьего Огня.
- Это был благородный жест, - сказал он. - Подобную любезность нечасто оказывают незнакомцам.
Лесной эльф улыбнулся ему загадочной улыбкой.
- Я уже видел тебя прежде, один раз, на поле боя возле моего леса. Эрилин вызвала все эльфийские тени из её меча. Твоя была среди них.
- Больше нет. Эта связь разрушена.
- Не разрушена, - поправил Лисий Огонь. - Изменилась. Она нуждается в тебе.
Это удивило Данилу.
- Почему?
- Эрилин — храбрость. Никогда не видел эльфа, который настолько полно воплощал бы храбрость. Но она эльфийка лишь наполовину, и есть качества, которых ей недостаёт. Музыка и лёгкий смех нужны эльфийской душе не меньше, чем звёздный свет. Эрилин находит их в тебе. Позаботься, чтобы она их получала, и я всегда буду звать тебя другом.
В этих словах была правда — и ответ, который Данила давно искал. Он поднял руку в эльфийском жесте. Лисий Огонь рассмеялся и протянул руку в приветствии, которым обменивались человеческие товарищи. Они пожали запястья, затем присоединились к остальным в подготовке к грядущей битве.
Глава Двадцатая
Эрилин и лесные эльфы держались крыш. Вернувшись в компанию друзей, Эрилин чувствовала себя странно, но удивительным образом на своём месте. Отряд легко справился с непривычным вызовом, с уверенностью белок прокладывая себе путь по неровной линии крыш.
Они подобрались к особняку Таннов и окружили место, где должна была произойти атака тренов; садовый сарай с потайной дверью, которая вела в тоннели. Расположившись так, чтобы сарай оставался в поле зрения, они стали ждать.
Ночь была тёмной, с тонкой убывающей луной и густым туманом. Возникнувшие из сарая трены сливались с тенями. Даже для чувствительных к теплу глаз Эрилин они казались всего лишь холодными пятнами.