И она начала действовать. Не скандалить, а работать. Она, с ее умением структурировать информацию и докапываться до сути, провела весь вечер и следующее утро за компьютером. Она нашла старые, правильно заполненные отчеты, отыскала в законодательстве пункты, которые трактовались неоднозначно, составила четкое, обоснованное письмо-апелляцию. Она не была юристом, но она была женой, сражавшейся за своего мужа и их общее счастье.
Сергей смотрел на нее, и в его глазах медленно возвращалась жизнь. Он видел, как ее пальцы быстро стучат по клавиатуре, как она хмурит брови, перечитывая какой-то сложный абзац. Он видел в ней не ту безрассудную девчонку с дерева, а сильную, умную женщину, его партнера, его союзницу.
— Ты знаешь, — тихо сказал он, подходя и обнимая ее сзади, пока она работала. — Раньше я думал, что главное в мужчине — это сила. Уметь вынести из огня, проломить дверь, поднять тяжесть. А сейчас я понял, что моя самая большая сила — это ты.
Вика обернулась и улыбнулась ему, усталая, но с тем самым огоньком в глазах.
— Мы команда, Сергей. Ты тушишь пожары, а я… я тушишь бюрократические возгорания. Разделение труда.
На следующий день он пошел на разбор с ее документами в руках. Он чувствовал себя не оправдывающимся подчиненным, а вооруженным до зубов бойцом. Он говорил спокойно, уверенно, оперируя фактами, которые ему предоставила жена. И это сработало. Гроза миновала, перевод отменили, отделались строгим выговором, который через полгода обещали снять.
Вечером они сидели на кухне. Маша спала. В доме пахло спагетти, которые Вика наконец-то смогла спокойно приготовить. Сергей держал ее руку в своей, проводя большим пальцем по ее костяшкам.
— Знаешь, о чем я думал, когда вышел от начальства? — спросил он.
— О том, что я гениальная? — пошутила она.
— О том, что наш огонь… он не только про тепло и уют. Он про то, что мы можем вместе пройти через что угодно. Через настоящий огонь, через бумажную волокиту, через что угодно. Сегодня я был в твоей стихии. И чувствовал себя… защищенным.
Вика прижалась к его плечу.
— Мы просто не дали нашему миру дать трещину. Мы его укрепили. Еще одним слоем.
Он наклонился и поцеловал ее. Это был не страстный поцелуй первой брачной ночи, а что-то более глубокое и важное. Поцелуй благодарности, уважения и безграничного доверия. Они прошли проверку не на страсть, а на прочность. И выстояли. Их главный огонь не просто горел ровно — он закалился в этой небольшой, но такой важной буре, став еще надежнее и неукротимее.