...Глеб, поеживаясь, плелся к мосту. Середина моста увязла в тумане. "Покурю",-- решил Глеб и присел на холодную, влажную плиту.
Смонтированная стена отделяла берег от обезвожен" ного русла. Воду отвели под склепанные пролеты. Кто-то из монтажников уже возился возле компрессора. Глеб подошел вплотную к стене, внимательно осмотрел последние швы, вздохнул и сплюнул: вертикальные никуда не годились, одни раковины.
Побрел к насосу, включил: мотор зашипел, из-под кожуха полез синий дым. Глеб выключил насос и принюхался. Появился Юля: ригеля успеть поварить до установки плит.
-- Чего с ним? -- крикнул он Глебу.
-- Статор полетел. Юль! Я это... я сварку смотрел -- вертикальные не провариваются...
К котловану медленно полз экскаватор. Ураза заводил кран. Глянул на полный воды котлован:
-- Чего ж воду-то?..
-- Да насос накрылся...
Ураза присвистнул:
-- Насос сгорел -- кончай работу.-- Он заглушил двигатель.
-- Зачем выключил? -- обернулся к нему Глеб.-- Придумаем чего-нито...
Подоспел и Васька: принес резиновые перчатки для Юли. Понюхал насос.
-- Что делать? -- мрачно спросил он.-- Без насоса весь грунт не выгребешь...
-- Весь и не надо. Чуток пусть останется, временно. Плита стоит выше других -- пусть. Ураза краном ее держит. К плите трос за нижнюю петлю, другой конец -- к ковшу. Юрка -- ковш на себя: плита сама и выгребет грунт... Тросик тут где-то валялся, рваный.-- Глеб огляделся.-- О! Вот он!
-- А до плиты как доберешься? Брассом?
-- Посуху, как апостол Павел,-- сказал Глеб, просматривая трос.-- Юрк, ты это, стрелу положи на воду к плите, а я с ковша зачалюсь.
Юрка опустил стрелу экскаватора на воду и зажал тормозом. Глеб вскарабкался на стрелу, на карачках дополз до плиты и, засучив рукава, сунул руку с тросом в воду -- к нижней монтажной скобе.
-- Не дотягиваюсь... -- задушенно просипел он,-- временно... Пониже опусти!.. Э-э-э-й!..
Стрела дернулась вниз.
-- О-о! Нашел! -- Глеб по плечо засунулся в воду.-- Цепляю...
И тут ковш стал медленно опускаться. Вместе с Глебом. Глеб уходил под воду и жалобно глядел на берег.
-- Тормоза, суки! -- орал Юрка, дергая рычаги.-- Не держат!..
Глеб тихо, без какого бы то ни было сопротивления, ушел под воду. Всплыл. Рядом с ним качалась на грязной воде пустая "Прима".
-- Подкури временно, Глеб!.. -- скорчившись от смеха, крикнул Васька.
-- Вылезай! Простудишься! -- взвизгнул Юля.
-- Да трос-то вот он... -- Глеб с трудом выдернул из воды кулак с тяжелым тросом.-- Зацеплю, раз уж плаваю. Нырну...
-- С ума не сходи, ледяная... Но Глеб уже набрал воздуха и, цепляясь за плиту, заполз по ней под воду, побыл там, снова всплыл и почему-то по-собачьи поплыл к берегу.
Васька подал ему руку.
-- Не отвяжется?
-- Не-е-е,-- проблеял Глеб, но головой помотал неубедительно: от сильной дрожи голова его подергивалась вниз и вбок одновременно. По привычке Глеб засунул руки в карманы штормовки -- в карманах захлюпало...
-- Беги переоденься! -- велел Васька.-- Простынешь.
-- Ладно... -- отмахнулся Глеб.-- Не в этом дело.-- Он уже стек и стоял тощий, как смерть, облепленный мокрой робой.-- Ветром обсохну... Покурю временно, чем бегать, в обед разом и переоденусь.
-- Иди, говорю! -- рявкнул Васька.-- К Билову иди, сивухи даст. Скажи, я велел.
81
-- А-а?.. -- дернулся Глеб.-- В чего одеться-то, говоришь? Я на запас не брал.
-- Свитер у меня в рюкзаке, водка -- у Билова. Билов сидел в вагончике, следил за булькающей кастрюлей и одновременно играл на флейте. Неудачи на мосту сюда не просачивались, и Билов кухарил с вдохновением.
-- Водки дай! -- Глеб, как был, мокрый, присел на Васькино спанье.-Курить дай!
-- Ну-ка! -- Билов спихнул его с постели.-- Ты где купался?..
-- В рове... -- Глеб пересел на табуретку.-- Насос сгорел, с тросом нырял. Водки дай, говорю! Васька велел! От простуды.
Билов налил Глебу стакан.
-- Полней лей! Не жмись. Во-о-о! -- Аккуратно, обеими руками Глеб принял стакан и вылил в худое заросшее горло.-- Плиты валятся, насос сгорел, накроемся... Это еще Кареев хороший мужик, другой бы давно погнал за такую работу. И без удостоверений...
-- Ты уж закуси тогда, Глеб.
-- Если чего деликатного...
-- Прикажите! -- изогнувшись, Билов подал ему'полную миску.
-- А это ктой-то? -- Глеб ткнул вилкой в приложенную к картошке рыбу. Поддел вилкой кусочек, пожевал.-- Это... Она мне лучше нравится, чем сельдь.
-- Сельдь! Это форель!
-- Я и говорю.-- лучше. Врешь, должно быть, но вкусно... Не в этом дело... Малость прилягу для усвоения и пойду.-- Глеб забрался в свою перекрученную постель и мирно задымил в потолок.-- Чего скажу, Билов... Тебе в Париж ехать надо, на Монмартр. Ресторан откроешь под названием "У Билова". Кто зайдет -- меню не показывай, подавай чего сам посчитаешь... Итальянцу макаронов, другому шашлык, немцу пива... Сам и повар, и официант. И подудишь... для настроения... Точно тебе говорю: иди на повара учиться. Хорошо и почетно. Знакомства солидные заведешь, а то с индусами какими-то трешься...-- Это Глеб вспомнил иглоукалывателя -- последнее биловское увлечение.
Билов снисходительно слушал Глеба, не переставая выдувать из флейты тонкие сипловатые звуки.
-- Тебе на мост не пора? -- наконец напомнил ок.
-- Успеется, погреюсь малость... Давай я тебя разбогатеть научу. Ты на даче у тещи вырой две ямы. Соедини их проходиком. В одну кошек запусти, в другую -- крыс. Кошку отловишь, обдерешь ее временно, тушку -- крысам, а шкурку сдашь. Крысы питаются. И по кольцу: крысу -- кошкам, кошку без шкуры, голую,-- крысам. Воды только пить кидай им да калий выгребай временно. Они ж быстро разводятся: и те, и те... Перпетум мобиле... Ну ладно, я пошел.
-- Как сына прошу, не вари вертика-а-ал!!! Рык пробился к Юле под сварную маску, он прервал шов и поднял ее.
На краю котлована бушевал Егорыч.
-- Кого-о!.. Слазь!.. Не вари вертикал! Не могешь! Как сына!..
-- Чего? -- крикнул Юля.-- Иван Егорович? Чего?
-- Слазь!
Юля спустился со стены. Егорыч неторопливо рванул к себе держак.
-- Убью насмерть! -- прорычал он и полез к закладным.
Юля обернулся, ткнул указательным пальцем наверх в Егорыча и, вопросительно глядя на Ваську, постучал этим же пальцем себе по горлу.
-- В соплю,-- кивнул Васька. Егорыч доварил закладные и слез со стены тихий и не очень даже пьяный, во всяком случае, не "в соплю".
-- На! -- он сунул Юле держак с огарком электрода.-- Чего ж теперь, мальцы?.. Неуж погонят перед пензией?..
Егорыч в субботу обматерил Кареева и для пущего устрашения взялся за горлышко графина. Звать, как обычно, ребят, чтобы отвели Егорыча домой, Кареев не стал, а сам выкинул сварщика из вагончика и запретил показываться на мосту.
В понедельник Егорыч как ни в чем не бывало варил шкафную стенку. Но уже во вторник с утра на мосту появился новый сварщик. Егорыч понял, что Кареев не шутит. Дернулся к нему: "Рашидыч! Прости, христа ради, спьяну-то чего?.."
Кареев слушать не стал. Просить за Егорыча пришла Маня, просила долго, и Кареев сдался: "Ладно. Последний раз!"
-- Здорово, мальцы! -- Егорыч потоптался ногами в тамбурочке и отворил дверь.-- У Юрки сорок лет. Послали, чтоб вас привел. Пошли! И балалай берите...
-- Нельзя, Иван Егорыч,-- Юля вздохнул.-- Вставать рано, мы уж и так из всех сроков вылезли. Ребятам спасибо скажите: мы после с Юрой.