Брови Гермионы поползли вверх. Она ожидала услышать что угодно, только не этого вопроса.
- Ты имеешь ввиду то время, когда мы искали крестражи, странствуя по стране и скрываясь ото всех?
- Именно.
Гарри затаил дыхание, ожидая ответ Гермионы.
- Ох, Гарри, ты возможно и великий волшебник, но иногда бываешь просто непроходимым тупицей. Неужели ты до сих пор думаешь над этим? Хорошо, я скажу. Разве я могла тебя оставить? Нет. Ведь я пообещала помочь тебе с поиском крестражей, а свои обещания привыкла выполнять. Мне казалось, что ты достаточно меня знаешь, чтобы не думать, что я способна бросить друга в беде.
- Да, но ты всё же могла уйти вместе с Роном. В конце концов, твои родители тоже были в опасности — вдруг их бы нашли сторонники Волан-де-Морта, несмотря на все защитные заклинания? Не говоря уже о том, что твоя собственная жизнь несколько раз висела на волоске.
- Я — не Рон. - ответила она. - И потом, даже если отмести тот факт, что меня преследовали из-за недостаточной чистоты моей крови и вряд ли бы оставили в покое Пожиратели смерти, неужели ты думаешь, что я смогла бы вернуться в Хогвартс, ходить на занятия, получать каждый день сытный завтрак, обед и ужин, засыпать в тёплой постели, зная, что где-то ты, совсем один, и каждый миг подвергаешься опасности? - Гермиона, заглянув в глаза Гарри, добавила. - Нет, я бы не смогла, потому что ты всегда был мне очень дорог как… друг.
Гарри не мог отвести взгляда от её глаз. А она, словно опомнившись, вновь перевела свой взор на бурлящую улочку.
- Ладно, я понял. - сказал Гарри, уткнувшись в свою чашку с кофе. - Извини, если заставил тебя вспоминать всё это. Просто мне важно было узнать, почему на протяжении стольких лет ты всегда оказываешься рядом, когда мне тяжело или плохо.
Гермиона вновь посмотрела на него.
- Разве друзья не должны помогать друг другу? Знаешь, как у простых смертных говорится: и в беде, и в радости…
- Гермиона, это обычно произносит священник на свадьбе, когда люди женятся. - откликнулся Гарри с тёплой улыбкой, разглядывая как солнечные лучи играют на её лице.
- Знаю. Но эти слова ведь можно применить не только к любви, но и к дружбе — ты так не считаешь?
- Конечно, считаю. Только ведь любовь и дружба не совсем одно и тоже, верно?
Она не знала, что ему ответить. Когда они шли в это кафе, Гермиона готовила себя к разговору о Джинни и про себя репетировала фразы поддержки: «Все будет хорошо, Гарри», «Все наладится» - и прочее в подобном духе. Но своими вопросами он неожиданно загнал её в тупик. Любовь, дружба. Что же на самом деле Гарри хочет от неё услышать? Ей стало не по себе.
- Знаешь, нам, пожалуй, надо собираться обратно. - пробормотала она, глядя на наручные часы. - Думаю, мы сможем договорить как-нибудь потом. Если в Министерстве хватятся нас обоих, боюсь, что придётся долго и упорно оправдываться. Или, если у тебя есть дела в городе, можешь остаться, а я всё же пойду.
И она залпом допила свой кофе, а затем взяла сумочку и поднялась со стула.
- Гермиона! - Гарри тоже резко встал и, преградив ей путь, схватил за руку. Их взгляды вновь встретились. - Я хотел тебе ещё кое что сказать: когда ты рядом, мне очень хорошо. Настолько сильно, что я не хочу думать, да и не думаю ни о ком, в том числе и о Джинни. - Она попыталась вырваться, но он лишь крепче стиснул запястье Гермионы. - Мне кажется, что я ошибался на её счёт и не разглядел того, что должен был. Я ослеп в погоне за красотой. Оказалось, что мы слишком разные люди. И нужно было повернуть свой взор на совершенно другого человека, который всегда был рядом со мной, пока я, как полный идиот, гонялся за тем, что мне вовсе не нужно.
Закончив говорить, он отпустил её руку, словно давая понять: она свободна и теперь может уйти, если хочет, или остаться.
- Мне тоже хорошо с тобой, Гарри, ведь мы сто лет знаем друг друга, и я могу понимать тебя без слов, как и ты меня. А теперь — мне правда пора, и давай забудем этот разговор, словно я ничего и не слышала. Понимаешь, я слишком дорожу нашей дружбой. - она опустила глаза на свои руки с сумочкой.
- Чтобы превратить её в нечто большее? Но почему? - Гарри приблизился к ней. - Взгляни на меня, Гермиона. - Она подняла глаза, и он увидел, что Гермиона едва не плачет. - Скажи: ты любишь Рона? - Он не удержался и, взяв её за плечи, легонько встряхнул. - Ты его действительно любишь?
- Зачем ты спрашиваешь меня об этом?
- Потому что для меня это важно! - воскликнул Гарри так громко, что на них заозирались посетители кафе.
- Ты хочешь сказать, что я нравлюсь тебе? Думаю, ты ошибаешься на этот счёт. Уверена, стоит Джинни вновь появиться на пороге твоего дома, и ты поймешь, что любишь её. Её, а не меня. - из глаз Гермионы потекли слёзы. - А я не хочу быть просто заменой или временным утешением, потому что я тебя… - она умолкла, не в силах закончить фразу.
Гарри вдруг сменил свой резкий тон и мягко произнёс:
- Что ты намеревалась сказать, Гермиона? Может, откроешь мне своё сердце? Ну же.
- Нам пора, Гарри. Пусти меня, пожалуйста.
Тяжело вздохнув, он убрал руки с её плеч, и Гермиона, обогнув его, стремительно направилась к выходу. Когда за ней закрылась входная дверь, особенно звонко прозвенел висящий колокольчик. Гарри так и остался стоять на своём месте, заметив заинтересованные лица других посетителей кафе, обращённые в его сторону. Он перехватил взгляд солидного джентльмена, который сидел через столик. Тот сочувственно покачал головой. Гарри подумал, что со стороны могло показаться, будто они с Гермионой — серьёзно повздорившая парочка влюблённых. Он медленно опустился на стул и уставился на пустующее место напротив, где ещё недавно сидела Гермиона. Думать не хотелось совсем.
========== 5. Шаг вперёд ==========
1
Прошло несколько дней с момента разговора Гарри и Гермионы в кафе. Настала суббота, первую половину которой Гарри посвятил тому, что собрал в коробки все немногочисленные вещи Джинни и, вложив в одну из них конверт с коротеньким письмом, отправил всё это добро в Хогсмид. Он не стал требовать оправданий её поступкам, не стал укорять или обвинять в чём-либо, а просто пожелал ей счастья и успехов на преподавательском поприще. Их история закончилась, пора ставить точку.
Наскоро пообедав, Гарри сменил домашнюю одежду на джинсы и свежую футболку. Увидев, что за окном накрапывает дождик, он захватил куртку и, оставив порог дома на площади Гриммо, отправился в Косой переулок. Он хотел поговорить с Роном. Гарри необходимо было выяснить: что друг чувствует к Гермионе? Возможно, беседа поможет понять Гарри, что происходит между Роном и Гермионой на самом деле, раз добиться этого от Гермионы не получилось. Накануне он послал другу записку с вопросом: могут ли они где-нибудь встретиться без посторонних глаз? На что получил приглашение зайти к нему на работу в субботу или воскресенье — Рон будет в магазине, но всегда сможет оставить нанятого помощника за прилавком, в то время как они спокойно побеседуют в кабинете на втором этаже.
И вот, Гарри стоит напротив входа во «Всевозможные волшебные вредилки». Он не был здесь очень давно. Собственно говоря, с тех самых пор, как гордые Фред и Джордж показывали троице свой только что открытый магазин. «Как же счастливы они были тогда.» - подумал Гарри, разглядывая нарядную витрину, изобилующую столькими товарами. - «И Рон тоже большой молодец, что вкладывает в дело, начатое братьями, столько сил». Толкнув разукрашенную яркими красками дверь, он вошёл внутрь и стал пробираться через многочисленных посетителей, через полки, стеллажи и витрины с разнообразными волшебными штуками, которые звякали, пели песни, рычали и бог весть что ещё творили, к прилавку, где рассчитывал найти хозяев. В толпе покупателей его взгляд выхватил рыжую голову, только это был не Рон, а Джордж, показывающий группе мальчишек волшебные перья с исчезающими чернилами. Гарри подумал было подойти поздороваться, но вдруг его окликнул знакомый голос: