И какого черта я запомнила, какая очередь у этого идиота?
На первом этаже съемочной студии нас встречает миловидная девушка с ресепшена. Она проводит в общую гримерку, в которой уже царит хаос. Кто-то плачет, кто-то смеется, а кто-то делает и то, и другое одновременно.
Мне становится не по себе.
Присаживаюсь за один из косметических столиков. Они не работают, лампочки выключены и визажистов сегодня нет. Сегодня мы предоставлены сами себе. Лишь во время съемок нас будут гримировать. Сейчас для этого нет нужды. Нас не будут снимать на камеры, поэтому идеальная кожа не важна. Только судьи будут рассматривать нас под лупой.
За ширмой быстро переодеваюсь в свой костюм – ярко-красный боди с длинными рукавами, словно у гимнастки, и высокие носки. Накидываю сверху толстовку и вновь забираюсь на высокий стул, будто попугай на жердочку.
Нервно заламываю пальцы и оглядываюсь, подтягивая под себя ноги: Робин нигде не видно; Люк, практически полуголый, разминается, слушая музыку в наушниках; несколько знакомых лиц пробегают мимо с бутылками воды в руках; Энтони сидит в углу, уткнувшись в телефон. Кажется, он совсем не волнуется. Еще бы, не думаю, что такие моральные уроды, как он, могут волноваться.
Да и расклад у него был идеальный – он сто процентов пройдет отборочные.
Тяжело вздыхаю, когда выходит девушка-ассистент и просит нашу группу пройти в зал. Начинается. Подходит наше время. Предыдущая группа уже практически разошлась. Те, кто уже оттанцевали – либо сидят в гримерке, либо уходят. Между группами у судей перерыв. Значит у нас есть минут десять чтобы собраться с силами.
Сжимаю и разжимаю кулаки, когда мы занимаем свои места в зрительском зале. Прямо сбоку от сцены и мест жюри. Мне становится не по себе, когда судьи – многолетние лидеры в танцевальной индустрии – садятся в свои кресла.
Зал не подсвечивается никакими световыми спецэффектами. Только обычные лампы сверху освещают все пространство. От этого неловко. Хочется спрятаться в темноте, а не быть на виду.
Первые участники проходят довольно быстро. Я сижу с закрытыми глазами, чтобы не концентрироваться на чужих движениях. У меня есть уверенность в своем танце, но я боюсь, что любая мелочь может меня спутать.
Открываю глаза лишь когда из уст судьей звучит знакомое имя.
Энтони, сидевший все это время за несколько рядов позади меня, выходит на сцену, скидывая с головы капюшон. Теперь на нём белая толстовка без рисунка и мешковатые чёрные джинсы, только кепки не хватает для полного образа хип-хоп танцора или рэпера.
Звучит знакомая мелодия Turn Down For What, и вместе с ней тело Демона приходит в движение. Он двигается слегка резковато, но умело: после проигрыша песни вроде бы танцует брейк-данс, но затем он, когда того требует бит, комбинирует резкие движения с замораживанием в определённых позах, словно робот.
Открываю рот от удивления, когда замораживание переходит в движение только одной ногой, а затем он снова полностью замирает, чтобы через несколько секунд его рука поменяла позицию. Я так и не научилась надолго двигать, к примеру, только головой или одной ногой в то время как всё остальное тело неподвижно – мне нужно постоянно двигаться всем телом!
Завороженно наблюдаю за тем, что Демон вытворяет на сцене, снова перейдя на брейк-данс: он оперся о пол головой и обеими руками, и двигает ногами в такт музыке. Он держится в такой позиции целых восемь секунд, затем делает пружинистое движение, чтобы встать на ноги. Кто бы мог подумать, что этот гад так умеет.
Стоит мне об этом подумать, как неожиданно, когда он продолжает демонстрировать свой брейк-данс уже без замораживаний, его нога уходит в совершенно другую сторону. Он поскальзывается. Сидящие рядом со мной участники заметно напрягаются. Впервые происходит подобное за все выступления, что мы видели.
– Он сейчас продолжит, – нервно шепчет одна из участниц, которая вчера просила меня сделать ей расклад. – Видели, как он двигается? Он не…