Глава 1
– Саша, – позвала меня мама. – Нам пора! Хватит копаться…
– Ничего я не копаюсь, – пробубнила я, хватая плеер, и следом выкрикнула: – Уже иду, – накинула рюкзак на плечо и выбежала из комнаты. В коридоре притормозила, провела мысленные расчёты, сделав два шага назад, и, широко улыбаясь, проскользила в прихожую к родителям. «Отличный день» – подумала я.
За окном середина июня, шестнадцатое число, если точнее. В календаре эта дата отмечена жирным красным маркером. Долгожданный момент. Не совру, сказав, что каждый раз ощущала морской запах, глядя на красный кружок, хотя никогда вблизи моря не стояла. Ответ на данную загадку прост. В моём воображении оно пахло гелем для душа «Морской бриз», картоном, типографской краской и, конечно же, чем-то солёным. А всё потому, что я прилипала к любым изображениям своей мечты. Вырезала картинки из журналов и газет, а после вклеивала их в тетрадь, попутно обводя маркером день «Х».
И вот он настал.
В нетерпении я схватила родителей за руки, подпрыгнула от радости и, предвкушая событие, всё ещё улыбалась, а они почему-то нет. И в ответ на мои покачивания руками, они даже не шелохнулись.
– Ну же! Что вы встали? – спросила я сурово, но, кроме часов на стене и собственного пыхтения, ничего не услышала. «Я что-то натворила», – промелькнула ужасная догадка. Я мигом перебрала варианты, но так и не припомнила настолько серьёзную причину. Беспокойство тем временем нарастало вместе с вопросом: – Почему они не двигаются?»
Пытаясь привлечь внимание, я дёрнула маму за руку. Она, точно нехотя, посмотрела на меня печально и погладила по голове, а папа опустился на колени и прижал к себе.
– Стойте...вы чего? – норовилась я вырваться из объятий. – Нам же пора… – но он меня не отпустил. Вот тут, вместе с леденящим страхом, я и поняла в чём дело: «Это сон. Мне давно не тринадцать лет...»
Давно... А я отчего-то вновь вернулась в самый счастливый и самый ужасный день...
Билеты были куплены, купальники сложены. Родители считали дни до отъезда вместе со мной. Только я от радости, а они от безысходности. Я заваливала их вопросами, из раза в раз повторяясь, а они стойко выдавали однотипные ответы. Так что точно могу сказать: мама с папой славились крепкими нервами и железным терпением. Да... Славились. Потому что путь наш закончился быстро. Никаких предчувствий и знаков. До вокзала мы не доехали. Случилось то, что называют роковым стечением обстоятельств.
Осознание, что я никак не могу быть рядом с ними и всё это просто очередной ночной кошмар, пробуждению не помогло. Я звала родителей, ревела и уже сама не хотела отпускать их. Дышала отрывисто и так громко, что уловила звуки через сон. Спустя секунду, уцепившись за хрипы, я открыла глаза, рот тут же стиснула рукой, очень хотелось закричать от нахлынувших воспоминаний. В комнате было темно, а ещё пугающе тихо. Хотя, было бы намного страшнее, услышь я что-то, потому что кроме меня в квартире никого не должно быть… Но в тот момент я боялась всего. Теперь мне казалось, что дышал так кто-то другой.
– Мама, – жалобно позвала я и зарыдала, укрывшись с головой. Слёзы проливала долго, борясь со страхом и гадая, почему мне повезло – я жива, а они нет? Ничем выдающимся к своим двадцати семи годам я не отличилась: крупные суммы в благотворительные фонды не переводила; ничего нового для человечества не изобрела и не открыла, далека от этого. Какой от меня толк? Ну учу я детей… Так без меня бы справились. Я заменима.
Тут, в самый неподходящий момент, раздался то ли треск, то ли щелчок. Испугаться я успела, прежде чем поняла, что это холодильник, и нервы сдали.
– Не-е-ет! – закричала, всхлипывая, подобралась к изголовью кровати и затравленно огляделась. Никаких намёков на очертания потустороннего не увидела, что безусловно порадовало. Из темноты мне также никто не ответил, даже ничего не скрипнуло. Но на всякий случай, я всё равно присмирела. Взяла подушку, прижала её к себе и сидела. Да уж… Не думала, что буду заниматься таким бредом, но по ночам верится во многое.
В итоге сидеть мне надоело. Осмелев, я включила лампу на прикроватной тумбочке. Жёлтый свет тускло осветил комнату. Жмурясь, я напевала: «Здесь никого нет… Я одна. Никого. Совсем никого…» Но и петь тоже надоело. Тогда я решила, что пора заканчивать. Отгоняя страхи прочь, открыла глаза, убрала волосы за спину, откинула подушку… Казалось, что если я буду делать вид, что всё замечательно, то так оно и будет. И удивительно, помогло. Замечательным, конечно, всё не стало, но бояться я перестала, комната как-никак освещалась, а при свете не страшно.