– Зачем вы доводите себя до такого состояния?
Линн перестала набивать грязное белье в полиэтиленовый пакет и присела на корточки. Она снова посмотрела на мать, словно сейчас должно произойти то, что она никак не хотела бы пропустить.
– Кто говорит, что я не люблю пить? – Миссис Келли надула губы и вырвала пальто из рук Шагги. – Вас всех просто завидки берут. Я прекрасно провожу время! Помогает потанцевать чуток. Отсекает всякую скукоту. – Она достала тюбик помады из кармана. Помада была стерта почти до основания. Она надавила слишком сильно и чиркнула мимо губ. Шагги старался не обращать внимания на этот особый оттенок розового.
– Она вас любит, – сказал он.
– Шагги! – взмолилась Линн.
– Ах-ах, чирик-чирик, чмок-чмок, – фыркнула миссис Келли, потом хлопнула по своей груди, чтобы выпустить из себя сахарный газ. – Знаешь, что я думаю? Я думаю, что чем больше ты кого любишь, тем чаще получаешь по носу. Они все меньше и меньше будут давать тебе то, что ты хочешь, и все больше и больше того, что им по их ебаной душе. – Она снова ударила себя в грудь и на этот раз рыгнула.
Линн кое-как собрала грязное белье и поднялась на ноги, устало вздохнув. Встала между матерью и парнем. Шагги видел, что ее щеки пылают, а в глазах стоят слезы, и она опять принялась кусать губу. Он отвернулся и снова занялся созерцанием лодочника.
– В пабах скоро не протолкнешься, – сказала миссис Келли, запахивая на себе пальто. – Вы уже получили сполна за ваши денежки.
– Зашибись! – Линн отошла на пару шагов от матери, чтобы оценить свои труды. Она говорила с миссис Келли так, будто та была ребенком, который спешил на свою детскую площадку, пока не наступил вечер. Она знала: дольше удерживать мать невозможно.
– Ладно, Мойра, иди. Старайся следить за собой. Я тебя еще найду.
– Если тебе надо.
Шагги поймал себя на том, что сжимает кулаки. Он подошел к миссис Келли и засунул руки ей под пальто, обхватил руками талию и, пробежав пальцами по ее мякоти, нашел знакомую скользкую влажность вискозного трикотажа, резко потянул за нижнюю юбку, поправил и вернул на должное место под верхней одеждой.
Нижняя челюсть миссис Келли отвисла от удивления, но она позволила ему манипулировать собой, словно не возражала против тепла его рук на своем животе. Потом она толстым языком облизнула нижнюю губу и улыбнулась Линн озорной улыбкой.
– Ты, детка, смотри, с ним поосторожнее.
Парень отпустил ее талию, схватил ее за плечи и сильно встряхнул. Миссис Келли моргнула, как кукла. Ее глазам потребовалось какое-то время, чтобы снова сфокусироваться на лице Шагги.
– Ну хва! – Она вырвалась из его рук, обошла его, не отпуская сердитого выражения с лица. – Ишь ты, какой маленький ублюдок.
С этими словами миссис Келли свернула к рынку, в сторону темных пабов, расположившихся под железнодорожными путями. Они провожали ее глазами, а она шла на нетвердых ногах, держа в руках пакеты. Она остановилась на углу и, сделав небольшой замах, швырнула пакет с рыбными консервами блондинке с черными волосами у корней. Миссис Келли подняла руки, словно футболист, забивший гол, а потом поплелась дальше и вскоре исчезла из вида.
– Только не начинай! – остерегла его Линн. Она застегнула молнию на куртке, закрыв нижнюю половину лица.
– Не буду. – Он устремил взгляд на мокрый асфальт и попытался успокоиться. – Тебе стало лучше?
Линн презрительно фыркнула, потом пожала плечами. Она убрала мокрые волосы с лица и перехватила их резинкой, которая висела у нее на запястье. Он с грустью смотрел на ее хорошенькое лицо, на котором снова появилось настороженное и жесткое выражение.
Шагги почистил ботинки, потерев их о брюки в районе икры. Он протянул руку и вытащил торчащую ниточку с рукава Линн, ее запястье на ощупь было как лед.
– У моей мамы раз выдался хороший год. Вот было здорово.
Линн ничего не сказала. Она снова сунула обгрызенный ноготь большого пальца в рот и села наедине со своими мыслями. Шагги не стал ее тревожить. Дождь перестал, и он увидел, что лодочник привязал свою лодчонку к берегу и распрямил спину.
У них еще был остаток дня, который они собирались провести вместе, и эта мысль грела его даже в такой сырой день.
– Ну! – Шагги изо всех сил старался говорить радостным тоном. – Чем ты хочешь заняться теперь?
Линн отерла глаза. Она вывернула пустые карманы своих джинсов, ухватила их, как трепещущие на ветру флаги.