– А ты жалеешь, что не была в их числе? Ты сильно переживала, что не твое имя светится в этих списках?
– Я счастлива, что я не оказалась в этих списках. И рада, что ты перевелся на втором курсе.
– Алиса, ты, как маленькая. Знаешь, когда тебя называли этим именем, явно догадывались, что у тебя с головой будет не все в порядке. И ведь правы были. Твое сумасшедшее увлечение написанием статей в университетские газеты явно переросло в больную зависимость и создание такого бреда, что ты выдала нам сегодня, только подтверждает это. Хотя, ты за последние два года издала несколько романов, которые пользовались популярностью.
– О, а ты читал? – с сарказмом спросила я его.
– Нет, но интернет и реклама пестрили о них.
– Конечно, я ведь безумная девушка. Которая была влюблена в тебя по уши.
– Дурой ты была тогда, дурой ты осталась и сейчас, Алиса.
– Я считаю себя умной, в отличии от тебя. Ты ничего в этой жизни не добился, тебе все дали. Преподнесли на блюдечке.
– Завидовать не хорошо, Алиса.
– Я не завидую тебе, а глубоко сочувствую, – ответила со вздохом, выражая ему свое презрение.
– Знаешь, в чем наша с тобой разница? Я могу делать все, что хочу, и не думать о последствиях, а вот ты никогда не сможешь этого. За мной стоят люди, которые в любую минуту подадут мне руку помощи, если я буду падать со скалы, а тебе некому помочь. У тебя даже нет родителей и собственной семьи. Ты – несчастный человек. И единственное, что тебе остается, жить в своей придуманной и напечатанной тобой реальности. Хоть этого ты добилась, – это звучало слишком жестоко по отношению ко мне.
– Это ты глубоко несчастный человек. Знаешь, почему? Потому что не знаешь и не понимаешь значение таких слов, как любовь, забота, дружба. У тебя никогда не было преданных друзей, заботливых родителей, любимой девушки. Родители тебе дали многое, но этим они не компенсировали свою любовь.
– Заткнись! Не смей так говорить! – начал кричать на меня и резко оттолкнул.
– Видишь, ты не можешь воспринимать правду, ведь это – правда, и тебя бесит это. Это – суровая действительность твоей жизни.
– Хватит, – просил меня, но я продолжала давить на него еще больше.
– Не хватит, Никитка, – я издевалась над ним, как только могла и хотела. И только сейчас поняла, как его это задевает.
– Алиса, закрой свой рот, – пригрозил, придавив меня к стене, схватил двумя пальцами за скулы и больно на них надавил.
– Не ты мне его открывал, ни тебе мне его закрывать.
– Неужели? Ты в этом так уверена? – спросил он, нагло мне улыбнувшись.
– Да, – ответила я, пытаясь высвободить свое лицо, но мне это не удавалось. По выражению его лица поняла, что он что-то задумал, и оказалась абсолютно права.
– Давай проверим, – добавил Никита, и его губы в считанные секунды обрушились на мои. Я не успела даже вздохнуть.
– Прекрати, – просила, но его это совершенно не останавливало. Его язык проник в мой рот. Поцелуй мне был настолько противен, что после всего, меня просто затошнило.
– Это не значит, что ты мне нравишься, – произнес он, оторвавшись от поцелуя.
– Отпусти меня, – стала я вырываться еще сильнее.
– Пожалуйста, – сказал он и отошел.
– Ты идиот, – раздраженно произнесла, пытаясь салфеткой вытереть свои губы.
– Я настолько тебе противен, Головка? – спросил он меня самодовольно.
– Более чем, – призналась абсолютно честно.
– Ну тогда считай, что я объявляю тебе войну.
– Что? Что за бред ты несешь?
– О, май год, – стал он говорить на своем ломаном английском.
– Все равно, ломаный язык, – сделала замечание
– Мне наплевать, но за этот цирк ты поплатишься, – добавил он, прежде чем уйти.
Я, немного постояв и обдумав, что только что произошло, тоже решила вернуться ко всем. Я не боюсь его, и пусть об этом знает. Война, так война!
Никита
– Ты где так долго ходишь? – поинтересовался Леня, когда я вернулся и присел рядом с ним.
– В туалете был.
– Что-то долго ты там находился.
– Леня, что ты от меня хочешь? – рассержено спросил я, так как его слова мне были не понятны.