Сдаться не позволяли участившиеся плохие сны-видения, в которых ее повзрослевший сын седел от ужаса и застарелой вины, в которых красноглазое чудовище пытало и издевалось над ним, называя при этом верным слугой.
И чем дальше, тем чаще эти сны приходили к встревоженной женщине, но она знала, что мужу о них рассказывать бесполезно, а то и опасно — один раз она уже попробовала предупредить. Но вот Люциус… Он должен знать, должен понимать, куда его ведет отец, до того, как на его руке появится рабское клеймо. До того, как станет поздно.
Видения были разрозненные, судить о полной картине будущего Катарина не могла, но ей достаточно было кратких обрывков, чтобы понять — ничего хорошего их семью в будущем не ждет. Только полный крах и бесславная участь.
Но как заставить Люциуса хотя бы выслушать? Как показать ему свои видения и убедить его в том, что она не сумасшедшая? Задача почти невыполнимая, учитывая то, как Абраксас поработал над характером сына.
Катарина покачала в ладонях тяжелый думосбор, задумчиво глядя в водоворот дымчатых воспоминаний. Наконец, женщина решительно поднялась с места и подошла к шкафу с одеждой. Там, за рядами платьев, пряталась небольшая дверца, за которой находилось ее главное сокровище — книги, подаренные бабушкой Кассандрой. Известная прорицательница почему-то именно ее избрала хранительницей древних знаний, хотя наследие в Катарине так и не окрепло. Однако семейные книги она хранила, как зеницу ока, не показав их даже сыну. В нем-то Катарина не видела даже проблесков дара рода Треллони. Племянница Сивилла же вызывала лишь жалость своими попытками, постепенно превращаясь из слегка чудаковатой девушки в экзальтированную и немного сумасшедшую женщину. Доверять ей семейные ценности опасно, кто знает, что с ними сделает импульсивная девица.
Заперев двери, Катарина устроилась за столом, перелистывая книги, которые знала почти наизусть. В уме постепенно крепла идея, почерпнутая из древнего даже на вид фолианта. Страницы были зачарованы магией, иначе давно рассыпались бы пылью. Чары Катарина периодически обновляла, но постоянно с опаской касалась истлевших листов. Текст был написан вручную, с завитками, и такими оборотами речи, что не всегда было понятно, о чем хотел сказать автор.
Однако именно тут Катарина нашла ритуал, позволяющий провести в свое видение постороннего человека. Для этого нужен всего лишь один волосок или другая частичка тела. Белокурый локон уже много лет хранится в круглом медальоне, с которым Катарина не расставалась даже ночью, так что с этим проблем не будет.
Сложнее провести ритуал правильно, ведь кое-чего волшебница так и не поняла в нем. Одно только ясно: следующая ночь — идеальная для проведения ритуала. Наступало полнолуние, самое сильное время месяца. Большинство ритуалов проводится именно в это время для усиления эффекта.
Решено! Катарина тщательно переписала все пункты действа, еще раз перечитала написанное и спрятала книгу в хранилище. Она не боялась, что муж найдет их — супруг никогда не рылся в ее вещах, его вообще мало интересовала жена и ее жизнь в мэноре. Если бы не огласка, ее вполне могли бы запереть в глухой провинции или… Но об этом думать не хотелось — слишком страшно и слишком вероятно. Жаль, что дар пророчества никогда не поведает о будущем своей хозяйки.
Катарина наведалась в ванную, переоделась и улеглась, хотя было еще слишком рано для сна. Верная домовиха Диди, которая нянчила еще саму Катарину, что-то проворчала, поправляя одеяло.
— Не ворчи, Диди. Я должна это сделать. Я должна спасти моего мальчика.
— Хозяйка рискует.
— Я всегда рискую, — слабо улыбнулась женщина. — Ты помнишь, что нужно делать, если со мной что-то случится?
— Диди все помнит. Диди все сделает для хозяйки.
Домовиха негромко запричитала, заламывая руки, а потом исчезла с негромким хлопком.
Весь следующий день Катарина провела в своей комнате, готовясь к ритуалу. Диди принесла ей все необходимое, постоянно всхлипывая и бормоча себе под нос. Катарина старалась не обращать на нее внимания, но и сама не могла не волноваться. Был один момент в ритуале, который она так и не сумела определить правильно. Что-то ее смущало, но она не могла понять, что именно. Вроде бы и слова перевела правильно, и логика во всем прослеживалась… Но… Впрочем, менять свои планы волшебница не собиралась.
На ужин ей пришлось спуститься — прибыл высочайший гость. Катарина не могла без содрогания смотреть на высокого темноволосого мужчину, от которого веяло подавляющей разум мощью. Лорд Волдеморт пару раз пристально взглянул на нее, вызвав приступ паники, ведь сквозь красивое бледное лицо с темно-карими глазами она видела то, змееподобное, перекошенное ненавистью ко всем.
— Абраксас, твоя супруга что-то излишне бледна. Думаю, ей стоит отдохнуть.
— Вы правы, мой Лорд, — кивнул Малфой. — Завтра же отправлю ее в наше итальянское поместье. На море и солнце ей станет лучше.
Катарина едва слышно произнесла:
— Спасибо за заботу, Абраксас.
Она едва сдерживала дрожь, испугавшись мрачного взгляда мужа, не обещающего ей ничего хорошего. Слабым утешением было видеть жалость в глазах сына. Жалость… Ну, хоть так. Она устала ловить крохи его внимания, его былой привязанности к ней. Пусть сын не любит ее больше, пусть презирает, пусть считает тихой сумасшедшей, она от этого не стала любить его меньше.
— Если вы позволите, я поднимусь к себе, — Катарина аккуратно отложила столовые приборы.
— Конечно, мы вас отпускаем, леди Малфой. Нам есть о чем поговорить, да, Люциус?
— Да, мой Лорд.
Катарина почти убежала, едва сдерживая нервный крик: это сейчас в голосе сына звучало уважение, потом в этой фразе будет только униженный страх.
К ритуалу было все готово, осталось только дождаться полуночи. Катарина надеялась, что гость к тому времени уже уйдет, и сын отправится спать. Кто знает, как скажется на нем ритуал, не хотелось бы вызвать подозрение или подставить сына под удар.
Но все сложилось хорошо. За час до полуночи Волдеморт удалился, хозяева дома разошлись по комнатам. Диди доложила Катарине обо всем увиденном, и женщина приступила к ритуалу.
Она тщательно отобрала воспоминание, выбрав не самое кровавое, но самое страшное для нее самой видение. Это должно убедить сына, что за красивым фасадом скрывается зловонная яма, в которую так легко все они катятся.
— Ну, что, Диди… Я начинаю.
Катарина сильно нервничала, но ее голос звучал твердо, слова лились тонким ручейком, палочка четко выписывала нужные пассы, периодически погружая кончик в воспоминания. Лунный луч коснулся перламутровой дымки, словно наматывая ее на себя, выкручивая спиралью из думосбора. Катарина, не прерывая плавного речитатива, взяла тонкую прядку светлых волос и аккуратно опустила ее в поблескивающую серебром спираль. Прядка разделилась, вплетая волоски в дымку.
Волшебница повысила голос, рассекая узким ножом собственный палец. На мгновенье дымка окрасилась красным, а потом сверкнула серебром, разворачивая рукава спиралей почти на всю комнату.
Катарина взмахом палочки раскрутила спираль еще сильнее, заставляя ее виться в сумасшедшем круговороте, прорываться за пределы комнаты, достигая спальни наследника.
Люциус с удивлением посмотрел на ворвавшуюся в его комнату серебристую дымку, но сделать ничего не успел: спираль сузилась вокруг него, сжалась, проникая под кожу. Юноша едва слышно вскрикнул, теряя сознание, а потом исчез с оглушительно громким хлопком, разбудившим уже уснувшего Абраксаса.
Встревоженный волшебник вызвал домовика:
— Что произошло?
— Это в комнате наследника, хозяин, — сжался перепуганный домовик.
Абраксас поднялся с постели, набросил халат и взял эльфа за тонкую руку:
— Перемещай.
Он еще успел увидеть остатки тающей дымки, когда эльф вдруг запричитал: